– Не имею ни малейшего желания.
– И все же.
Он снова вернулся и начал раздеваться. Снял пиджак, потом схватился за пуговицы на рубашке.
– Остановись, Григ, – по-настоящему заволновалась я.
– Подожди, – процедил он сквозь зубы. – Ты кое-чего обо мне не знаешь.
Рубашку он сдирал с широких плеч со злостью, словно его принудили оголиться посреди спальни, пока хозяин дома внизу попивал виски. Григ открыл подтянутый бледный торс, заставив меня смущенно отвести взгляд. Потом повернулся спиной и произнес:
– Смотри.
И я почувствовала, как меняюсь в лице. На правой лопатке главного королевского артефактора была выжжена темная руна «смирение».
– Они хотели, чтобы я перестал сопротивляться, и нанесли мне руну, – вымолвил он, позволяя в полной мере разглядеть рисунок. Магия была давно погашена, шрамы расплылись и потеряли четкость.
– Ты двуликий? – дрогнула я.
– Да, но об этом ведь не советуют говорить вслух. Так ведь, Валерия? – в интонации слышался сарказм.
– Умеешь чертить темные руны?
– Только простейшие. – Он надел рубашку, застегнул пуговицы, не поворачиваясь ко мне. – После перерождения Истинный свет почти не получил силы. Вернее, не как у тебя.
В замешательстве я следила за поспешным одеванием. Наконец мужчина натянул пиджак и только после этого посмотрел на меня.
– Я солгу, если скажу, что на кону не стоит моя карьера. Король в гневе. За полгода четыре лаборатории в разных частях Тевета не создали ни-че-го.
Если он намекал, что мог пригрозить, то напрасно. Отдать артефакт, привязанный ко мне, пробуждавший руны на руках, чтобы насытиться магией? Немыслимо.
– Не знаю, что тут почудилось вам, господин Покровский, я вижу только части разобранного хронометра, – кивнула я на стол. – Мне жаль, что вы страдаете той же бедой, что я сама, и не можете извлечь из недуга пользу для своей карьеры. А теперь уходите, неловко видеть вас здесь.
– Просто подумай еще раз, Валерия. – Он вышел из комнаты и, как мне тогда казалось, из моей жизни.
Я даже почувствовала облегчение и без колебаний на следующее утро выбросила в мусорную корзинку букет с карточкой, в которой Григорий просил прощения за то, что «вел себя неподобающе». Извинения полетели следом за цветами.
В Кромвель я добралась магическими воротами. В назначенное время вместе с остальными десятью путешественниками вошла в круг, а вышла на станции академического городка через пятнадцать минут, если верить настенному хронометру. Проверила карманные часы, давно превращенные в артефакт, стрелки стремительно завращались, настраиваясь на правильное время. Магические перемещения стоили недешево, так что небольшая опрятная станция, сплошь отделанная мрамором, выглядела пустынной. Зато здесь в отличие от площади междугородного омнибусного вокзала даже в середине дня пассажиров поджидали свободные возницы. Так я добралась до квартала Каменных горгулий, где прожила последние четыре года.
ebooksa