«Артем».
Он мысленно улыбнулся, вспоминая своего сына.
В памяти радужным калейдоскопом промелькнули кадры их недавней жизни. Когда еще была жива Саша…
Как они возились, собирая самолет. Как они строили крепости из «Лего». Как он учил сына завязывать шнурки. Как объяснял ему, почему у взрослых дядей растут усы и борода. Как он… как они…
Из оставшегося глаза вытекла слеза.
«Папа».
Смолин вздрогнул.
Нет, ему показалось!
«Папа, – зазвучало в его мозгу. – Папа, помоги!»
– Артем! – прокричал он. Вокруг царила умиротворенная тишина. – Артем!!!
Егерь кинул в рот ириску и спокойно наблюдал за бьющимся в агонии мужчиной.
К клетке, расталкивая толпу любопытных, пробрались два сотрудника полиции. Быстро оценив ситуацию, один из них, старший по званию, вынул из кобуры пистолет и снял его с предохранителя.
– Отойдите назад! – рявкнул второй, видя, что зеваки стали напирать в предвкушении зрелищной развязки.
Тот, что держал в руках пистолет, негромко произнес:
– Убери бабку.
И указал на Марию Николаевну, застывшую как восковая фигура.
Второй полицейский попытался оттащить тело пожилой женщины от мальчика, но та завизжала, не выпуская ребенка.
– Стреляй так, – выругавшись, произнес сотрудник полиции. Глянув на безвольно поникшее тельце Артема, он прибавил: – Он все равно уже умер.