Мы здесь

– Приятно слышать. Но имя, честно говоря… не вполне знакомое.

– Дела слегка минувших дней. Вы тогда пробовали руку на художественной росписи. Чашечки, горшочки ручной работы. Как она мне рассказывала.

Он кругло моргнул – монетка упала в копилку:

– Вы имеете в виду… Кэтрин Уоррен?

– Именно.

– А-а, понятно. Но… сколько времени утекло… Годы.

– В самом деле?

– Можете сами ее спросить.

– Я с ней разговаривал три часа назад. Она назвала мне вас.

– Вот как? А кто вы?

– Джон Хендерсон. За Кэтрин кто-то следит. Вечерами, когда стемнеет. Она не исключает, что это можете быть вы.

– Чт… что? Но зачем мне это?

– Понятия не имею, – сказал я. – Кстати, ваш вопрос не отвечает на мой.

Его глаза мелькнули вбок. Снаружи у галереи замедляла ход степенная немолодая чета. Какое из полотен привлекало ее внимание, было не ясно, но по глазам читалось намерение что-то приобрести.

Я подошел к двери и повернул к стеклу табличку с надписью «Закрыто». Мужчина снаружи посмотрел на меня, сдвинув брови густым кустом. Я примерно так же поглядел в ответ. Чета проплыла мимо.

Все это время Кларк оставался у себя за столом.

– Кэтрин я не видел с той самой поры, как переехал с Манхэттена, – сказал он. – Мы расстались, хотя пару раз, признаться, я снова давал о себе знать. Звонил, предлагал сойтись. Но…

– Зачем вы ей звонили? Вам не давало покоя, что она решила с вами расстаться?

Он горько рассмеялся:

– Не давало покоя? Да что вы! Вначале все шло вполне традиционно: «Дело не в тебе, дело во мне». Ну а потом стало ясно, что она бросает меня ради того парня, с которым успела познакомиться. С расчудесным своим Марком.