— Конец этому проклятому миру, вот что! — объявил он, захлопнув и заперев дверь на щеколду. — Смоет нас всех прямо!
— Ты лошадей покормил, попоил?
Шоукомб до того велел Абнеру отвести лошадей и фургон путешественников под навес сарая и заняться заодно еще теми тремя, с просевшими спинами.
— Ну, вроде.
— Устроил на ночь? Если опять бросил тех кляч стоять под дождем, я тебе шкуру с задницы спущу!
— Да в сарае они, мать их так, а если не веришь, так соси ты у жеребца!
— Закрой пасть, пока я тебе ее не зашил! Пойди джентльменам рому принеси!
— Ни хрена никуда не пойду! — заверещал старик. — Промок так, что прямо хоть плавай в шмотках!
— Полагаю, я предпочел бы эль, — сказал Вудворд, вспоминая, как уже попробовал ром Шоукомба и чуть язык не сжег. — Или чай, если у вас есть.
— И мне то же самое, — произнес Мэтью.
— Слышал, что джентльмены сказали? — заорал Шоукомб на своего злополучного дядю. — Тащи сюда эль! Лучший, что есть в доме! Шевелись, я сказал!
Он с угрозой сделал два шага к старику, поднимая кружку, будто собираясь короновать ею Абнера, и при этом заплескал вонючей жидкостью своих гостей. Мэтью мрачно глянул на Вудворда, но тот лишь покачал головой, наблюдая недостойный комизм положения. Промокший дух Абнера сник перед гневом его племянника, и старик понесся в кладовую, однако успел оставить в кильватере злобное полувсхлипывающее проклятие.
— Тут кое-кто забыл, кто в этом доме хозяин! — Шоукомб выдернул стул и сел к ним за стол без приглашения. — Надо мне посочувствовать, джентльмены! Куда ни гляну, всюду вижу полоумного!
«И в зеркале тоже», — подумал Мэтью.
Вудворд поерзал на стуле.
— Не сомневаюсь, что держать таверну — дело хлопотное.
— Видит Бог, чистая правда! Бывают здесь проезжающие, но немного. Малость торгую с трапперами и краснокожими. Ну, я здесь только три где-то, четыре месяца.
— Вы сами это построили? — спросил Мэтью. Он уже заметил с полдюжины водяных струек, капающих с неряшливой крыши.
— Ага. Каждое бревно, каждую доску.
— А больная спина не мешала вам валить и таскать бревна?