Андрей сделал ко мне шаг, его рука легла на промежность, пальцы нащупали испуганно сжавшуюся дырочку. Он как будто не поверил своим глазам.
— Где пробка?! — в голосе было бешенство.
Я выпрямилась и протянула на открытой ладони нагревшуюся в кулачке стальную каплю.
Он аккуратно взял ее с моей ладони и рассматривал так долго, что по позвоночнику поползли ледяные капли пота. Выражение лица Андрея не сулило ничего хорошего.
— Почему не в тебе? — тихо, яростно спросил он.
— Не влезла… — я опустила глаза.
— Сейчас кое-что другое влезет.
Андрей шагнул к комоду, отпер его и уложил пробку на место. Но ящик задвигать не стал. Вместо этого он расстегнул халат, снял его. Стянул с себя футболку, носки, оставшись в одних джинсах, и звериным шагом, скольжением большого хищника на охоте, вернулся ко мне.
Щелчок.
Спальню вновь залил беспощадный хирургический свет, не оставляющий теней.
Я сжалась под взглядом светло-карих глаз. Черные татуировки на его теле, казалось, хищно задвигались. Но это всего лишь перекатывались мускулы под смуглой кожей.
— Андрей?.. — я отступила на шаг. — Что ты…
— Ты. Будешь. Наказана.
Предвкушающая улыбка у него на лице заставила меня задрожать и срочно пересмотреть свои приоритеты. Вернуться к девчонкам? Торчать в жару в костюме зебры? Запросто!
Отдаваться мерзкому вонючему козлу…
Я задрала подбородок.
Лучше Андрей.
Он дернул меня к себе, жесткой ладонью сжал шею сзади, приблизил мое лицо к своему. На секунду мне показалось, что он поцелует меня. Жестко, яростно, но поцелует. Но дядя Андрей уже трижды меня трахал, а до таких сантиментов не опускался.
— Только не бей! — взмолилась я.
Его ноздри раздувались, а в глазах бушевало пламя. В ответ на мой испуг он отозвался с жестокой усмешкой: