– Да, надо помнить, что лезть к тебе сейчас не время. Зато мы закончим этот разговор не во время секса.
Самонадеянный паршивец. Как обычно.
Но следующая фраза меня удивила по-настоящему.
Димка вдруг опустил свои наглые глаза, потянулся к моим рукам, взял их в свои, большие и сильные, с шершавыми мозолями на ладонях и тихо, но твердо сказал:
– Я хочу попросить у тебя прощения за все, что делал. И за поведение Марка тоже.
Прости
Мое сердце остановилось.
И молчало все десять секунд, что Димка собирался с мыслями.
И обливалось кровью от ужаса.
Он прощается со мной? Он расскажет что-то такое, чего я не смогу пережить?
Ну хватит молчать!
Десять секунд, за которые я поняла, что вляпалась по самую маковку.
Поздно дергаться. Я уже пришила их обоих к себе. Если сейчас придется рвать, не факт, что переживу.
Но он вскинул темные глаза и сказал совсем неожиданное:
– Прости за то, что мы вломились к тебе вот так, без спроса. И не ушли, когда поняли, что норка занята. Мы были в экстремальных обстоятельствах и действовали самым оптимальным образом. В тех условиях иначе было никак. Это единственное оправдание. Мы всегда такие – когда случается беда, имеют значение только «свои» люди. Ты была чужой, а значит – неважной.
– Очень мило… – тревога меня все еще не отпускала, но я хотя бы начала дышать.
А мое сердце – биться.
– Пожалуйста… – Димка наклонился, ткнувшись в меня лбом. – Прости. Прости. Прости. Ты сейчас – «наша». С тобой больше никогда ничего не случится.
– А с другими?
Он встретил мой взгляд молча.