— Ваше превосходительство! — замечает Эвецкий, — а вы не допускаете, чтобы этот…
— Что? Ведь это же ваша рекомендация! Вы сами предлагали! Вы уже успели забыть?
— Нет… нет, ваше превосходительство… Это человек, несомненно, надежный…
А сам думает: «Чорт его знает. Все баронесса»…
Либкнехт немедля отправляет несколько депеш, забирает из стола кой-какие бумаги…
Эвецкий, проходя через комнату, замечает торопливые движения Либкнехта. В один момент его подозрения из предположений превращаются в уверенность.
— Стойте, куда вы?
Вместо ответа Либкнехт подбегает к нему. Меткий удар по виску сваливает полковника с ног.
Около полуночи.
Баронесса Глинская только что освободила свое тело от стесняющих одежд и с наслаждением роняет его в мягкую перину. Сверху балдахина над кроватью струится мягкий голубой свет ночника.
Мысли баронессы плывут далеко, далеко… Мелькают многие знакомые лица, имена… И останавливаются на одном:
— Либкнехт.
Восемь букв разноцветными огнями танцуют перед глазами, теряясь в голубом балдахине и уплывая куда-то в высь…
Как скучно без него!
А он единственный, герой… Наконец она нашла, что искала. Пусть простой офицер, но как он работает, какая энергия…
Тррррр… — в соседней комнате, кабинете, звонок телефона. Слышно, как горничная говорит:
— Квартира баронессы Глинской… Барыня уже спит. Кто? Полковник Эвецкий? Как? Будить? Я не знаю…
— Катя! Постойте! Не кладите трубку. Я сама.
Накинув легкий ночной пеньюар, баронесса проходит в кабинет.
— Полковник Эвецкий, я вас слушаю…