Это телеграмма. А в ней:
«
«Трф-тррр-фршш-туррр…»
Обогнув сквер, машина останавливается у подъезда вокзала.
Взвод железнодорожной охраны берет на караул. Комендант станции бросается к автомобилю и открывает дверцу.
Генерал Хорват вылезает и медленно проходит через здание на перрон.
Вдали клубится дымок экспресса.
Она необычайно оживлена. Она все время смеется и обжигает лукавыми искрами серых глаз.
Генерал Хорват тает. Вот-вот поплывет из мундира и растечется по полу большим жирным пятном. Только сверху будет плавать белая, холодная борода.
Старый Голицын, хихикая, ерзает на стуле и тщетно пытается украдкой прикрыть проблематичным пучком, торчащим спереди, красноречивую лысину.
Даже у Гондатти во всем теле заныли какие-то провода. Тихонько брякая ложечкой, он бросает на баронессу из-под очков какие-то вороватые взгляды.
Они сидят в столовой генерала Хорвата и пьют кофе.
— Нет, это удивительно, баронесса, — пищит Голицын, — я говорю вам это, не льстя, а констатирую факт: вы с каждым днем хорошеете.
— Я ей это сразу сказал! — вставляет Хорват.
Баронесса смеется…
— Довольно любезностей, господа… Поговоримте о чем-нибудь более серьезном.
— О-о! — усмехается Гондатти, — баронесса все еще неутомимый политический деятель.
— Что вы? Теперь, когда Колчак стал у власти, нам…