— Ну, живее! Погоняй.
— Ну, соколики!
Ямщик-солдат бьет кнутом по тройке.
Кони дергают. Быстро несется кошева.
Но вот впереди опять полк… Опять стороной объезжать надо.
— Эх, дьявол!
Эсаул фон-Фридрихс ругается и с тревогой оглядывается назад.
Страшно эсаулу. Он знает, что там, сзади, где мелькают огоньки «Байкала»… там… в квартире начальника станции… бьется на полу в судорогах тело генерала Войцеховского… Предсмертный хрип рвется из горла… На губах пена. Хорошим коньяком угостил генерала эсаул фон-Фридрихс. Знает: если откроют… будет погоня… Поймают…
— Ну, живее! — торопит он ямщика.
И летят вперед… Эх, кабы не войска, что лентой тянутся, давно бы уже угнали вперед.
Но вот впереди… влево… поворот на оснеженном льду виден.
— Куда это?
— Должно, на монастырь, ваше высокоблагородие.
— Сворачивай!
— Дорога-то незнакома…
— Сворачивай!
Свернули.
— Погоняй!.. Живо!
И ударил кнут по лошадям. Взмыла тройка. Закинув голову, несется коренник, далеко выкидывая ноги. Бешеные скачут пристяжные… Бьют в кошевку из-под копыт снежные комья.
Опять поднялся буран… Еще сильнее, чем днем…