— Почему ты думаешь?
— Человек, который мне их дал, умел в них разбираться. Он говорил, что здесь не хватает только одной полосы.
— Одной полосы? — Лесной схватывается за волосы. — Постой!.. — Он начинает бешено рыться в ящиках комода.
— Что ты ищешь?
— Постой! Постой!.. Сейчас… — Наконец Лесной вытаскивает запыленную пергаментную полоску и бросает на стол.
— Может-быть эта и есть?..
Снегуровский всматривается.
— Величина одинаковая. Знаки тоже. Вероятно эта… Но где ты ее достал?..
Лесной принимает позу памятника.
— То-то! Я ты говоришь — нет случайностей… Я чувствовал, что мне нужно было остаться во Владивостоке.
— Ну, все-таки рассказывай… — горит нетерпением Снегуровский.
— Ладно, потом как-нибудь…
— Тогда теперь нам нужно достать толмача и расшифровать всю эту чертовщину…
Неделя уже, как Снегуровский и Лесной в Пекине.
Что им зенитное солнце? Что им фарфоровые ножки китаянок? Они сидят в мрачных стенах тысячелетней Пекинской библиотеки. Зарывшись в пыльные пергаменты, они тормошат своего переводчика:
— Скорее, скорее!
Переводчик, почтенный профессор Пекинского университета, вытирает черным фуляром свой бритый лоб. Но усердно перелистывает фолианты. Вознаграждение, обещанное ему, превышает все его старческие желания.
И вот, наконец, на одиннадцатый день поисков, в такой прозаичный двенадцатый час профессор восклицает:
— Хо!.. — Руки его дрожат над каким-то серым пергаментом. — Хо!.. Я вам сейчас напишу перевод. Здесь есть все…
Лесной и Снегуровский давят локтями плечи профессора, наклонившись над рукописью.