— Красивая девушка, Харлисон! В этой ситуации хотел бы я оказаться на вашем месте и, конечно, быть таким же симпатичным парнем, как вы!
Роуланд покраснел, словно школьник.
— Так мы идем пробовать ваш виски, комиссар? — пробормотал он, словно оправдываясь.
Когда на востоке появилась широкая полоса, расцвеченная оранжевым и пурпурным, и выглянувшее из-за горизонта солнце залило огнем неподвижно свисающий с верхушки мачты «Юнион Джек»[31], Харлисон и комиссар заканчивали третью бутылку виски.
— Послушайте, Харлисон, — ухмыльнулся комиссар, — у меня сейчас появилась забавная мысль… Я подумал, что мисс Бетси умрет до Марселя…
— Вы что, сошли с ума?
— … Она умрет от зависти, чертов Харлисон, всего лишь от зависти, а это страшная болезнь.
Но вот за кормой осталась Мальта, а красавица Бетти все еще чувствовала себя, как летучая рыбка, и постоянно доводила до отчаяния бедного Харлисона своими насмешками.
Этим вечером светящиеся зеленым фосфором волны Тирренского моря с плеском разбивались о борт парохода, когда Харлисон, еще более несчастный, чем обычно, попытался найти забвение на носу «Джервиса».
Острый форштевень судна разрезал волны с легким звуком распарываемого шелка.
— Что за кокетка! — простонал он. — Ведь она сказала мне…
Он попытался привлечь в свидетели парочку ночных дельфинов, оставлявших за собой огненный след на коротких волнах.
— Она сказала, что только безумец может принять всерьез легкий флирт на корабле, пересекающем несколько океанов…
— Господин Харлисон! — произнес кто-то в ночном сумраке, и женская ручка опустилась на его руку.
— Ах, Бетти!..
— Я не Бетти, — прозвучал ответ с ноткой печали.
В свете появившейся из-за облака луны он увидел смуглое лицо, обрамленное волной черных волос под кокетливой шапочкой стюардессы.
— Мисс Уорд!
— Да, это всего лишь Нэнси Уорд, стюардесса, — ответил ему нежный голосок. — Мы не имеем права обращаться к пассажирам, мистер, если нас не попросили, но никакие правила не запрещают мне поблагодарить вас.
И она протянула ему руку.