— А ты веришь? — спросил я.
— Верю.
— И Скоросветову?
— Скоросветов — особая статья. Такие люди были и будут, пока существует терпимая для них обстановка…
Мы подъехали к аэровокзалу, Игорь закрыл машину и, взяв чемодан, направился к регистрационной стойке — там уже стояла очередь. От нее отделилась женщина в ярко-оранжевом, как наш новый парашют, плаще с сияющими золотом пуговицами и направилась к нам. Я узнал свою бывшую жену.
— Здравствуйте, — поздоровалась она мягким голосом, совсем не похожим на тот, которым разговаривала со мной дома. — Вот где удалось тебя разыскать. Дома ни днем ни ночью тебя не застать.
— У меня домов как у зайца теремов, — ответил я. — Легка ты на помине.
— Очень мило, что ты еще вспоминаешь свою жену.
— Бывшую, — поправил я ее.
— Несомненно, бывшую, — не обиделась Антонина, теребя в руках такие же, как плащ, ярко-оранжевые перчатки и улыбаясь. У нее были ровные белые зубы, круглые щеки с ямочкой, на голове сверху парика с седыми прядями кокетливо сидела кожаная кепка с блестящей пряжкой посередине; на ногах — шевретовые сапожки с длинными голенищами на «платформе». В общем, она выглядела элегантно и эффектно.
— Я тебя искала в центре, — после небольшой паузы сказала «бывшая жена», — хотела поздравить с успешным завершением важного испытания.
— Спасибо. Я очень тронут.
— И… — Антонина замялась, — нам надо бы поговорить.
Игорь хотел было оставить нас, но я удержал его за руку.
— Говори, от него у меня секретов нет.
— Хорошо. Я много думала… Мы оба не правы. Спорили, горячились по мелочам. — Она заглянула мне в глаза, желая увидеть в них реакцию на признание, но прочла только холод и все же решила растопить его. — В общем, я прошу тебя вернуться.
Невольно на ум пришли стихи Лермонтова, и я продекламировал:
Заискивающая улыбка в один миг слетела с лица Антонины. Глаза сверкнули негодованием, губы сжались и стали тонкими, как нитки, — настоящая мегера.
— Знаю, куда летишь и к кому, — процедила она сквозь зубы.
— Зачем же пришла?