– А что, – поинтересовался Сергеев, – старый барин сильно лютовал?
Мужики потупились, а потом Серафим нехотя сказал:
– Да, бывало. Особенно если проиграется в Петербурге, приедет сюда, да и начнет пить горькую. Тут не дай бог ему попасться под горячую руку. Запросто может приказать выдрать как сидорову козу, или посадить на цепь и держать на дворе без еды и воды. А если уж очень был гневен, то и сам не брезговал барским кулаком по мужицкой морде ударить. Да и с девками шалил…
Тут Серафим глянул искоса на нового барина, прикидывая – будет ли новый барин к сельским девицам приставать. Вроде в годах уже, вон, лысина видна, и седой. Хотя как там в пословице: седина в бороду – бес в ребро.
Сергеев, заметив смущение на лице мужика, улыбнулся:
– Ничего, у меня без вины никто наказан не будет. Руки я не распускаю, нет у меня такой привычки. Да и на цепь никого сажать не буду: человек – тварь Божья, а не собака злая, которую следует на цепи держать. А ты, Серафим, – спросил он у повеселевшего крестьянина, – часом не кузнец здешний? Смотрю, у тебя борода подпалена…
– Верный у тебя глаз, барин, – ответил Серафим, – с ходу угадал. Да, я тут кузню держу, инструменты, подковы для мужиков делаю. Бывает, что и посложнее что удается смастерить. Я от отца этому ремеслу научился. Он в этом селе тоже кузнецом был. И двух сыновей своих я к делу приставил. Пусть ума-разума набираются. Ремесло – это такая вещь, что завсегда в жизни пригодится.
– Правильно говоришь, Серафим, – сказал Сергеев, – а на кузню твою можно взглянуть?
– Идем, барин, – обрадовался Серафим, – я тебе сейчас все покажу. Вижу, что ты и сам руками работаешь – вон они у тебя с мозолями, не барские руки-то.
Пока Виктор беседовал с мужиками, Шумилин решил потолковать по душам с бурмистром Фомой. Прежде всего он поинтересовался денежными делами – сколько оброку уже получено в этом году, и где эти деньги. Фома юлил, говорил, что денег у него нет ни гроша, а те, что были, выгреб подчистую старый барин. Он также ругал мужиков, которые якобы ленивы и вороваты. Дескать, оброк они платят так, словно ежа против шерсти рожают.
– Не поверишь, барин, – говорил Фома, – сам я здешний, но даже я побаиваюсь здешних мужиков. Смотрят зверем, здороваются так, что и не поймешь – то ли приветствуют тебя, то ли гадость какую говорят.
– Гм, – с сомнением сказал Шумилин, – что-то не очень мне верится в то, что ты говоришь. Ну не может быть так, что все кругом плохие, а ты один безгрешный. Ладно, Фома, сейчас времени у меня нет, но потом я с тобой – да и не только с тобой – разберусь.
А Ольга с ротмистром, видя, что Шумилин и Сергеев сразу же, с пылу с жару занялись хозяйственными делами, решили пройтись по селу. Ольга увидела хорошо знакомую картину. Дело в том, что ей достался в наследство от дальних родственников домик с участком на Валдае, куда она отправлялась летом отдохнуть на недельку-другую. Те же избы, те же босоногие пацаны и девчонки, с любопытством глядевшие на приезжих господ. Ольга достала из сумочки десятка два леденцов. Она протянула их детишкам. Те с осторожно взяли разноцветные конфетки, завернутые в пестрые бумажки, и поблагодарили барыню.
– Ольга Валерьевна, – спросил ее ротмистр, – а как у вас живут люди в деревне? Наверное, у них много всего того, что есть у городских жителей.
– Да как вам сказать, Дмитрий Григорьевич, – задумчиво сказала Ольга, – конечно, и в деревенских избах есть телевизоры, холодильники и много чего еще. У многих селян есть автомобили и мотоциклы. А вот работать приходится так же, как и у вас, в XIX веке. Крестьянский труд практически не изменился. Я вот сама, когда в деревне живала, попробовала, каково это – грядки полоть, картошку окучивать, масло сбивать. Даже косить и корову доить научилась.
– Вы шутите, Ольга Валерьевна? – с сомнением в голосе спросил ротмистр. – Такая дама, как вы, и корову доить?
– Не верите, Дмитрий Григорьевич, – с улыбкой спросила Ольга, – вот если до вечера мы здесь застрянем, то, как пригонят с поля коров, попрошу у здешней крестьянки разрешения и докажу, что я еще не забыла, как это делается. Давайте пройдем вон туда, – сказала она, показав рукой на расположенную неподалеку постройку, откуда доносились удары молота, падающего на наковальню. – Похоже, что Иваныч там нашел родственную душу и что-то уже мастерит…
И они неспешно пошли в сторону деревянного закопченного сооружения, в котором даже мало знакомый с деревенскими реалиями человек сразу же признал бы кузницу.
Тем временем в кузнице Сергеев показывал мастер-класс Серафиму, которого удивили познания нового барина в слесарном деле. Для Виктора все то, что он увидел в кузнице, навеяло ностальгию по тем временам, когда он в Афгане в полевых условиях с помощью местных народных умельцев проводил так называемый «ремонт боевой техники в полевых условиях».
Бывший зампотех по-хозяйски осмотрел горн, кузнечные клещи, массивные стуловые тиски, прикинул на руке тяжелый молот и посмотрел на лежавшую на наковальне заготовку подковы.
ebooksa