— Где помощь? Ты не получил приказа Курмани?
— Я получил приказ господина Курмани, — голос боевика дрожал. — Исполняя его, я выслал к тебе три БТР и тридцать воинов, половину отряда, оставив на позициях экипажи танков и группу менее чем из двадцати человек. Но проклятые русские подтянули вертолет огневой поддержки, «Ми-24».
— С чего ты взял, что это русские?
— На борту вертолета опознавательные знаки России. Откуда они его взяли, неизвестно, но этот вертолет полностью уничтожил весь отряд поддержки. Я остался с танками и небольшим взводом. А русские в трех километрах от меня. Как ты допустил, что твою базу вычислили?
— Заткнись!
Аль-Гатари переключил станцию, набрал номер Курмани.
Тот ответил голосом, не предвещавшим ничего хорошего:
— Слушаю тебя, Амер!
— Докладываю обстановку.
— Не стоит, мне все известно. И об уничтожении взвода Радани вертолетом «Ми-24» тоже. Судя по всему, ты не в состоянии выйти из пещеры?
— Нет, но продержаться внутри мы можем относительно долго. По крайней мере пока подойдут более значительные силы от Камбы, точно.
— Не будет никаких дополнительных сил. Я не желаю, чтобы русская авиация уничтожила всю группировку. А это произойдет, как только мы попытаемся выйти из населенных пунктов.
— Что же нам делать?
— А ты не знаешь?
При подготовке базы особой команды саперы боевиков заложили фугас в стену пещеры, вставив в него дистанционный взрыватель. Пульт управления находился у командира особой группы, Амера Аль-Гатари.
— Я понял тебя, — вздохнул он.
— И не вздумай сдаваться. Мы найдем и тебя, и всех остальных, что пойдут за тобой, даже под землей.
— Мы и так под землей. Но я — воин и умру достойно. А со мной и все остальные.
— Хороший ответ! Иного и не ждал. Прощай, Амер, жаль, что так получилось.
Аль-Гатари положил трубку и поймал подозрительные взгляды турка и албанца. Сириец Ияс продолжал молиться.