— Как тебе такой расклад, солдат? — перевел взгляд на Давара Жилин.
— Как скажете.
— Значит, ты переодеваешься.
— Слушаюсь!
— И к 21.15 быть у БМП.
— Слушаюсь!
Жилин кивнул Армани, и тот отпустил подчиненного.
— Ну что, с группой решили, — проговорил майор, — теперь остается этой группе выполнить собственную задачу. Как, Боря, справитесь?
— Это будет зависеть от того, где и как содержатся заложники и что покажет разведка в Мурване.
— Ты прав. Давайте, тоже готовьтесь. Работа, Боря, предстоит, как бы сказал вождь мирового пролетариата, архисложная, но ее необходимо сделать. А главное, сделать так, чтобы остаться в живых.
— Товарищ майор! Мы же не в детском саду. Я вообще не понимаю, зачем меня посылать в Мурван, там бы и один Соболь разобрался, только надо было ему фляжку со спиртом выдать. Тогда и заложников освободил бы, и танки все пожег бы «духам», и Радани в его логове в плен взял, а остальных заставил бы принять присягу на верность Асаду.
— Началось, — покачал головой Соболь. — Вот скажите, товарищ майор, как работать с этим типом, прошу прощения, старшим лейтенантом, который спит и видит, чтобы подколоть меня.
— Все, ваши разборки — это ваши разборки. Смирнов!
— Я, товарищ майор.
— Прекращай использовать служебное положение!
— Да я же шучу, причем любя. Я за Соболя не раздумывая руку отдам.
— А что не жизнь? — усмехнулся Соболь.
— Жизнь мне и самому пригодится. Но действительно, пошутили и хватит. Ладно, Диман, не будем мешать высокому начальству планировать основную операцию.
Смирнов и Соболь ушли.
— Странные какие-то отношения у твоих офицеров, майор, — заметил Армани.