— А как мы будем выглядеть в глазах сирийцев? Им доведут, что со взводом идут два русских спецназовца с задачей пленения главаря банды. Мы же ни хрена делать не будем, чтобы взять его, только идти с сирийцами и палить вместе с ними по «духам». Сразу же возникнет вопрос, почему мы не работаем.
— Да, ты прав, — согласился Жилин. — Значит, задача вам корректируется. Вы смотрите за действиями сирийцев, при необходимости помогаете Армани, советом и делом, и работаете по Радани.
— Ну кто тебя, Боря, за язык тянул? — недовольно протянул Соболь. — На хрен он нам сдался, этот Радани? А сирийцы, они не обиделись бы, некогда будет обижаться. Взводу предстоит атаковать все еще способный к обороне отряд, ну пусть немного меньший по количеству живой силы, но с танками.
— Что сказано, то сказано, — буркнул Смирнов, — и слушай командира, обсуждать действия старшего по званию запрещено. Но у меня вопрос, товарищ майор.
— Давай свой вопрос.
— Как уже докладывал, «духи» на позициях держат только пулеметчиков, это три человека с ПК, ну, еще три помощника, экипажи могут быть в танках. По разведданным, до нашего здесь «шухера» отряд Радани насчитывал шестьдесят рыл. Тридцать отправил на тот свет экипаж «Ми-24», тридцать боевиков, или около этого, у Радани осталось. Экипажи трех «Т-62» — двенадцать человек, шесть составляют пулеметные расчеты. Следовательно, если прибегнуть к простой арифметике, двенадцать «духов» Радани в селе Мурван. А там, насколько известно, немного, но осталось мирных жителей. Я видел двух женщин, которые таскали из арыка воду.
— К чему клонишь? — поинтересовался майор.
— К тому, что Радани с группой из двенадцати рыл наверняка уже взял всех жителей Мурвана в заложники. Это же его щит. Сирийский спецназ, уничтожив силы на позициях и технику, вынужден будет встать на окраине селения, и Радани обязательно выставит перед ними какую-нибудь, пусть единственную семью, захваченную в Мурване, тогда как группа из селения ударит по взводу Армани. И получится, здравствуйте, я ваша тетя, или по-русски: хана операции. Прорываясь, заложников «духи» оттащат в Камбу или в Зарбин, да еще потом бросят нам их головы. Ловите, мол, спецы, результат своей блестящей операции.
На этот раз Жилин думал дольше. Но он привык принимать решения оперативно, посему размышления не затянулись.
— И опять ты, Боря, прав. А значит что?
— Что?
— То, что вам с Соболем задача на этот раз меняется кардинально.
— Разрешите узнать поставленную задачу?
— Разрешаю. А задача такова. До начала атаки сирийским спецназом позиций отряда Радани, даже до начала выдвижения бойцов Армани вам предстоит обойти Мурван с востока и проникнуть в селение.
— Еще не лучше! — воскликнул Соболь. — Ну ты, Боря, договорился!
— Отставить! — повысил голос Жилин. — Продолжаю. Проникнуть в селение, оно небольшое, большей частью дома брошены, реально. Просчитать, где находится штаб, или, проще, логово Радани, определить, захватил ли он заложников и где держит, где размещены его резервы из двенадцати боевиков, но главное — отрезать заложников от боевиков. Обеспечить их защиту до подхода сирийского спецназа.
— Вдвоем?! — округлив глаза, посмотрел на командира Соболь.
— Конечно, в таких случаях желательно использовать если не всю группу, то человек пять, но дело в том, что боевики ведут усиленное наблюдение за подступами к селению. С востока, возможно, не так пристально, но ведут. Вдвоем вы просочитесь, у вас это неплохо получается, а вот группа большего количества может реально «засветиться». И пять или десять человек игиловцы сумеют положить еще до входа в Мурван. Просекаете, о чем я?
— Тут просекай, не просекай, а идти придется, — вздохнул Смирнов.
— Правильно, — улыбнулся Жилин. — Сейчас пройдем на КНП, согласуем взаимодействие с сирийцами, и пойдете, парни, в Мурван. Это недалеко, по прямой около трех километров, в обход — не более пяти. За полтора часа дойдете. Еще час на проникновение в селение, подготовительные мероприятия. Как только определитесь с началом работы в Мурване и доложите мне, на позиции «духов» пойдут сирийцы. А сейчас на КНП, за мной!