Клим взял ложку, поковырялся в рисе, сваренном на воде, и неожиданно вспомнил Ирину. Ком подступил к его горлу словно застрявший кусок, и он отложил ложку в сторону.
– Тебе не нравится? – спросила Залия.
Она стояла у стола словно рабыня.
В принципе так оно и было. Эта женщина должна была выполнять все его прихоти.
– Может, сядешь? – Клим просительно посмотрел на нее.
– Мне и так хорошо.
– Не могу, когда стоят над душой, – проговорил он.
– У нас так принято, – объяснила она. – Когда я была с боевиками, то не могла войти в ту половину дома, где они находились, без разрешения.
Клим внимательнее посмотрел на нее. Странно, несмотря на грязь и разруху, царившие кругом, эта женщина была чистой и какой-то светлой.
– Ты здесь словно цветок! – выпалил он и застыдился собственных слов.
Они показались ему чересчур помпезными на фоне всего того, что тут происходило.
Залия потупилась и покраснела.
– Правда! – Клим испугался, что женщина могла подумать, будто он собрался овладеть ею, и тут же сменил тему: – Твои родители в семье много говорили на русском?
– Почему ты спросил? – насторожилась она.
– Ты ведь почти не жила в России, но твое произношение просто идеальное, – объяснил он.
– Мама всегда говорила, что когда-нибудь этот язык станет главным во всем мире, а папа с ней соглашался, – объяснила она.
– А ты не пробовала бежать? – осторожно спросил Клим.
Залия посмотрела на двери, потом на него и снова потупилась.
– Это бесполезно, – тихо ответила она.
– Почему? – допытывался Клим, еще не зная, зачем ему это надо.