Ветер богов

22
18
20
22
24
26
28
30

Лилия растерянно оглянулась на своих штурмовиков и нервно передернула плечами.

– Но я считала, что вас заманили в западню и захватили, а возможно, даже…

– А что вы вдруг стушевались, дьявол меня расстреляй? – неожиданно сменил гнев на милость Скорцени. – Ваши рассуждения были абсолютно правильными. Как и действия. Но сейчас уведите своих коммандос и подождите меня пять минут. В отличие от вас, Фройнштаг, я привык прощаться с гостеприимными хозяевами.

Как только унтерштурмфюрер и ее воинство удалились за ограду виллы, сестра Паскуалина спустилась в фойе. Она была неописуемо бледна. Руки дрожали от страха.

«Да ведь она совершенно не сжилась с этой войной! – сочувственно посмотрел на нее штурмбаннфюрер, – хотя казалась куда храбрее…»

– Умоляю вас, Скорцени. Здесь больше не должно прозвучать ни одного выстрела.

– И не прозвучит.

– Что это за люди?

– Из моей охраны. Не могли же вы предположить, что я совершенно никак не подстрахуюсь. Сами-то вон какую гвардию выставили.

– А эта дама – эсэсовка – лейтенант Фройнштаг? Я не ошиблась?

– Не ошиблись, – уже мягче признал Скорценн.

– Она не должна знать, с кем вы встречались на этой вилле.

– И не узнает. Это останется между нами.

Протянув руку для прощального поцелуя, «папесса» другую руку наложила на темя штурмбаннфюрера, благословляя его на что-то, известное только ей одной.

– Простите, – остановила «первого диверсанта рейха» уже в двери. – Вы забыли спросить о том, что будет потом долго мучить вас.

– Кто сумел убедить вас, а следовательно, папу римского, что Скорцени против операции по его похищению?

– Вы, оказывается, догадливее, чем я предполагала. Но на всякий случай решусь подтвердить: вы правы. Так вот, это сделала княгиня Сардони, которая, вы уж извините, очень волнуется за вас, ваше будущее.

Слушая ее, Скорцени задумчиво кивал головой.

«О будущем. Оказывается, есть люди, которые уже сейчас думают о твоем будущем. Пора бы тебе и самому обратить взор в грядущее».

– Уверена, что страдания синьоры Сардони небезразличны вам, – с надеждой и завистью молвила Паскуалина.