Тане показалось, что на Насте и Всеволоде взгляд ее задержался чуть дольше, чем на остальных.
– Настя, как ты себя чувствуешь? – спросила она. Голос ее звучал ровно – никакой тревоги, никакой заботы. Но глаза… глаза выдавали беспокойство.
– Я хорошо. – Настя встрепенулась, едва не смахнула со стола полную тарелку. В животе у нее громко заурчало. – Только нездоровится немного, – сказала виновато. – Наверное, простудилась.
И немудрено простудиться, если гулять по улице босиком и в одной ночной рубашке.
– Почему ты не ешь? – Бабушка не сводила с Насти глаз. И не одна она. Всеволод тоже не сводил. Взгляд его был встревоженный и очень внимательный. Может быть, он тоже стал свидетелем ночной Настиной прогулки? А если так, почему не привел домой? Почему позволил бродить по ночному парку?
Задавать эти вопросы бессмысленно. Все равно ей никто не ответит. В этом доме у каждого есть своя тайна. Наверное, если бы Таня захотела узнать, то узнала бы, вытянула всю необходимую информацию, как вытянула ее из Сони. Но она не хотела! Нет, не так! Она боялась причинить любому из них вред. Даже Всеволоду.
– Так почему ты не ешь? – повторила бабушка. – У тебя что-нибудь болит, Настя?
– Ничего. Все хорошо. – Настя придвинула к себе тарелку с остывшей кашей, подцепила пару крупинок ложкой, положила в рот и принялась жевать.
– Ладно, – сказала бабушка, но удовлетворенной она не выглядела. Хорошо, если причиной ее тревоги является лишь визит бургомистра. А если есть еще что-то?
– Григорий не с вами? – спросил Всеволод, как показалось Тане, с вызовом.
– Нет. Я думала он здесь. Сама ищу его с утра. – Бабушка посмотрела на повариху: – Шура, он здесь не появлялся?
– Нет. – Та раздраженно передернула тощими плечами. – Не было мне заботы, приглядывать за всеми. – Но и за ее раздражением чувствовалась тревога. Не такая сильная, как у бабушки, но все же… Она хотела еще что-то сказать, но в кухню с клубами почти по-зимнему морозного воздуха ввалился крупный, пропахший махоркой мужик.
– Искали, Ольга Владимировна? – спросил он, поздоровавшись со всем разом. – Мне эти… на воротах сказали. Там у них опять… – Он прикусил язык, замолчал.
– Что – опять? – Тетя Шура подозрительно сощурилась.
– Ну, это… что и прошлые разы… – Дядька уже и сам был не рад, что начал этот разговор.
– Опять? – Тетя Шура ахнула, прижала ладонь к груди. – Кто ж на этот раз? – спросила шепотом, бросила быстрый взгляд на бабушку и так же шепотом сказала: – Григорий куда-то пропал…
– Нет. – Мужик покачал головой. – Там другой кто-то. Меня близко не подпустили. Да я и сам не сильно рвался, но не он.
– Вы про зверя говорите? – В наступившей тишине голос Сони прозвучал неожиданно громко. – Про зверя, который разорвал Гюнтера, а теперь охотится в лощине на местных?
– Любопытная Варвара, – сказала бабушка едва слышно, а Таня подумала, что все они здесь что-то знают. Все, кроме нее. И от этого незнания неуютно вдвойне. А еще от того, что дядя Гриша и в самом деле куда-то пропал.
– Там сейчас переполох. – Мужчина присел к столу, и тетя Шура тут же придвинула к нему большую чашку с чаем. – Сам туда пошел с этими своими… псами. Дальше я уже не смотрел, велели заезжать внутрь. А меня ж дважды просить не нужно. Что здесь творится, а? – Посмотрел он почему-то на бабушку, словно только у нее одной были ответы на все вопросы.