Красные уголья погасли на мгновение, а когда появились снова, оказалось, что тварь уже ближе. Значительно ближе. Крадется, смотрит, дышит, ненавидит. Еще мгновение – и набросится, растерзает в клочья…
…Выстрел прозвучал близко, почти над самым ухом. Темнота взвыла, красные уголья погасли.
– Стойте на месте! – послышался голос Грини. Он грубо оттолкнул Ольгу в сторону и ломанулся в темноту, ту самую, которая смертельно опасна.
Откуда у него оружие? На воротах всех обыскивают. Значит, спрятал где-то поблизости, а теперь вот взял. Взял и выстрелил. Дурень… Спас ли он ей жизнь? Может и спас, но что дальше? Как он думает изловить эту красноглазую тварь? А если немцы услышат выстрел? А если вышлют патруль?
– Григорий! – позвала Ольга. – Гриня, вернись!
Ответом ей стала тишина. Она подождала минуту, другую, третью. Кажется, она ждала целую вечность, пока решила двигаться вперед. Она предупреждала, что каждый сам по себе. Она ему все честно рассказала. Почти все…
Гриня догнал ее уже на выходе из лощины, вынырнул из темноты, заступил дорогу.
– Не бойтесь, тетя Оля, это я.
– Вижу, что ты. – Как же она обрадовалась! Обрадовалась, что этот дуралей живой и, на первый взгляд, невредимый. – Что ты такое творишь, Гриня?
– Не догнал. – Он, кажется, даже не услышал ее вопроса. – Но, вроде бы, ранил. Нет, точно – ранил! А вы говорили, что не надо вас провожать.
– И все еще говорю. Возвращайся, Григорий. Возвращайся, и будь осторожен. Оружие где взял?
– Там. – Он неопределенно махнул рукой, а потом спросил: – Что это было? Это же не зверь, тетя Оля.
– Я не знаю.
– Не зверь. Он на двух ногах.
– Видел?
– Кажется… Слишком темно, слишком быстро. Или все-таки зверь?
– Я не знаю, – снова повторила Ольга. В нос шибанул смрадный запах протухшей крови и плоти. Только вот не запах, а воспоминания. Сказать Грине? Предупредить? Нужно сказать. Он же отчаянный! Еще наделает бед.
– Я нашла в Гремучем ручье что-то вроде темницы. – Смрад сгустился, к горлу подкатила тошнота. – Там кого-то держали. На цепи…
– Тетя Оля… – Григорий ринулся к ней всем телом. Пришлось отступить.
– Не Митю! – сказала она поспешно. – Там не было твоего сына. Там было что-то другое.