Мой орк

– Хуже, если ты сейчас оттолкнешь меня, снова назовешь буштой, – переместилась к уху.

– Ты не понимаешь, я больше тебя, могу, не желая того, причинить боль, – инстинкт стремительно забивал разум.

Неожиданно до ушей донесся звук, и тогда Фаргар наконец-то пришел в себя, после чего сразу же опустил Тайли.

– Все, уходим, – осмотрелся.

А Тайли вцепилась в его руку:

– Ладно.

И двое устремились обратно. Однако все это время они были не одни. С дерева, что росло в двадцати метрах от того места, где стояли Фаргар с Тайли, за ними наблюдал охотник. Ибар несколько раз порывался выпустить стрелу в вожака, но все же смог пересилить себя. Он благородный воин и должен сразиться с соперником в честном бою. К тому же Тайли еще не знает главного.

Только какую же душевную боль вперемешку со злостью испытал орк, наблюдая за тем, как девчонка была готова отдаться Фаргару, с каким наслаждением принимала его ласки.

Вожак завел девушку в шатер, и собрался было уйти, но Тайли остановила.

– Подожди, – взяла за руку. – Я хочу знать, что теперь будет. Со мной, между нами…

– Тайли, – Фаргар еще не отошел от случившегося в чаще, – мне лучше сейчас находиться подальше от тебя. Для твоего же блага.

– Ты же не дикий зверь, перестань, – потянула его на себя, – сядь, пожалуйста. Пойми меня, я ведь по сей день вижу в тебе, – но договорить не решилась. – Поговори со мной, Фаргар.

А слезы так и ползли по ее щекам, Тайли беспрестанно кусала губы, отчего те стали ярко-красного цвета, еще и припухли. Тогда орк все-таки опустился на край стола, что расположился рядом с койкой.

– Что ты хочешь услышать?

– Я хочу знать, что меня ждет.

– Не переживай, в деревне тебя не обидят. Большего сказать не могу.

– Как долго придется идти?

– Четверо суток, это если без лишних привалов. Ты пройдешь весь путь, Тайли и многое увидишь своими глазами, – снова во взгляде затаилась обида.

И ни слова о них. Возможно, Фаргару нужно время, только вот есть ли время у нее? Тайли понимала, в деревне ей не обрадуются, орков лишили вожака, выгнали с земли, которую они занимали веками, а значит, будет лишь неприязнь и ненависть. Фаргар же окажется среди своих, окажется под влиянием их ненависти к человеку. Более того, он до сих пор обижен, зол. И, конечно, имеет на это полное право, ибо отец убил его родителей, потому сия трагедия всегда будет стоять между ними, всегда будет напоминать о том, кто есть кто.

– Ложись спать, завтра с рассветом мы отбываем, – и поспешил уйти. Все-таки каждый раз бежит, не хочет находиться рядом, а ведь раньше наоборот, старался ни на шаг не отходить.