— Или другая, — перевела на нее взгляд повитуха. — Налия.
— Ее же саму не так давно отравили.
— Да не травил ее никто, она сама. Наглоталась семян лучника синего.
— Как так? Почему?
— Кархем взялся вызывать ее чуть ли не каждый день, замучил, одним словом. Она и… — махнула рукой. — Но тут вот какое дело, девка из деревни травников, много знает о ядах. Мало ли что ей в голову взбрело.
— А ты знала и не сказала?!
— Не сказала. Она готова была на себя руки наложить. Пожалела девчонку.
— Дожалелась. Учти, Садат, если Эйва умрет, Кархем никого не пощадит.
— Я расправы не боюсь, — печально усмехнулась, — пожила на свете, даже вот, покомандовать целым лазаретом успела. Ты иди лучше, ищи отравительницу, а я попробую придумать что-нибудь.
— Что?! — всплеснула руками.
— Не знаю. Ты это, позови еще Балкара. Помозгуем вдвоем.
— Ладно, — и устремилась обратно в чертоги.
Лекарь пришел в лазарет почти сразу, но даже вдвоем с Садат они ничего толком не придумали. Эйва уснула крепким сном. Ни зловония не помогли ее пробудить, ни холодная вода, ни болевые приемы.
— Что же ей могли такого дать? — рухнула на скамью отчаявшаяся повитуха.
— Если только медвежью дозу сон-травы, — присел рядом Балкар, — но мы можем к людям обратиться. Теперь же мы большие друзья, — скривился.
— Дело говоришь. Тащи лекарей сюда. Учти, Кархем нас всех подвесит вверх ногами, если не сбережем его самку. Ты, как-никак, главный лекарь теперь.
— Ой, видал я этот пост, знаешь где? У тролля в дупле! — набычился, засопел.
— Делать что-то надо, дурак старый. О трольих дуплах потом мечтай, а сейчас поднимай свою задницу и иди за лекарями.
— Понаразвели здесь этих вредителей, — покосился на Эйву, — и носятся с ними. Ладно, пошел я…
— Давай, давай… пень трухлявый, — прошептала чуть слышно.