— К чему?! — взревел.
— К наказанию, — прошептала чуть слышно.
— Хет шарикат давас! (Ослица ты безмозглая!)
В этот момент дверь дернули, а после с обратной стороны послышалось ворчанье Макоры. Кархем тогда постарался вернуть себе самообладание, затем открыл дверь.
— Ох, бэр Кархем, — расплылась улыбкой повариха. — И ты здесь. Проголодался?
— Сыт я, — зыркнул на нее со злостью, — по горло! — и покинул кухню.
— Это чего такое происходить? — уставилась на Эйву.
А та села на лавку, закрыла лицо руками:
— Он рассказал мне обо всем, — произнесла сквозь слезы.
— О чем, обо всем? — пристроилась рядом.
— Про обмен кровью, что я ему жена.
— Ага, — осмотрелась, принюхалась, — и успеть доказать свои слова делом. И на моей-то кухне. Барайкан! (Безобразие!) Так, а ты зачем реветь? Любить, да?
— Что любить? — подняла взгляд.
— Реветь, — пожала плечами.
— Я столько всего ему наговорила. Он меня не простит теперь. Ну и не надо!
— Гирэк (Дура) ты бестолковая. Кархем тебя выбрать из всех. Вообще из всех. Ты хоть знать, что у него должны быть смотрины? А он их отменить. Потому что взять в жены тебя. Нуа мне рассказать, наложницы там уже волосы рвать на себе, потому что вожак их больше не хотеть. Он хотеть тебя, ласкать тебя, беречь. Не каждый орук беречь свою самку. Эйва, — вдруг у нее тоже заблестели глаза, — я рассказывать, что у меня быть дочь. Лафет ее звать. Мой муж отдать Лафет в жены сыну рыбака. А тот быть огромный, рьяный, а Лафет быть маленькая, меньше остальных, — и крупные слезы покатились по щекам, — больше нет у меня Лафеты. Этот недоумок всякий раз брать ее грубо и через месяц она умереть. И никто ничего не сделать, никто. Я ходить к старейшинам, искать справедливости, а они мне сказать: «Хилая у тебя дочь родиться, а хилых тут не держать. Сгинуть и сгинуть, другую родить».
— Почему же так?
— Когда у хаватов семья отдавать оручек в другой гулум, то больше не влиять на ее жизнь. Женщина становиться частью семьи мужа. Так когда-то порешить эти псы облезлые, — вытащила из кармана передника платок. — Разве для этого я растить свою Лафет? — промокнула слезы. — Чтобы какой-то войжак ее угробить?
— Мне жаль, — и поспешила обнять Макору.
— Я так и не принять ее смерть, но смириться. А ты зря обидеть Кархема. Он удивить всех нас, когда взять тебя. Садат, Фарата, Ирхат, я… мы такого от него никак не ожидать. Но любовь единственная сила, которая может менять.
ebooksa