Молодой человек испугался ещё сильнее.
— Как я говорил, сэр. Хожу там каждый день, короткая дорога, сэр. Ну, выдернул пару морковок из грядки. Всего две, сэр. Я их съел по пути на работу… Ну, потом стал каждое утро выдёргивать себе одну-две. Я думал: у этих людей морковок очень много, нет проблем, если я съем чуть-чуть. Сегодня утром, сэр, я выдернул морковку, а люди – прыг на меня!
— Люди. Вы имеете в виду хозяев огорода, правильно?
— Верно, сэр.
— Вы сопротивлялись аресту, мистер Шарма?
— Что Вы, сэр. Полисмены приехали, и вот джентльмен отвёл меня в Околоток.
— Вызывается свидетель Ким! Оказывал или не оказывал подсудимый… Я имею в виду: подозреваемый, – сопротивление при аресте?[19]
— Нет, сэр! То есть: да, сэр! Опа, и так, и так – получается неправильно… Я подтверждаю, Ваша Честь: подозреваемый сопротивления при аресте не оказывал.
— Итак, господа присяжные, у нас имеет место совершенно очевидный случай кражи. С незаконным проникновением на частную собственность! Я думаю, потянет на два года каторжных работ. С другой стороны, мистер Шарма не сопротивлялся полиции и дал чистосердечные показания, поэтому судья может сократить срок до десяти месяцев, — заключил Алекс, как бы спрашивая мнение Марка, — Начнём оформлять документы к Окружному Прокурору, господин старший следователь?
Марк покачал головой. Он едва сдерживался, чтобы не покатиться с хохоту.
Алекс повернулся к молодому человеку снова и спросил вкрадчиво, почти шёпотом, будто исполняя роль адвоката защиты, — Но… Скажите мне правду, мистер Шарма… Мне нужно знать правду, чтобы защитить Вас… Вы брали только две морковки, или, скажем, два
— Нет, сэр, я клянусь. Одну или две морковочки, сэр. У нас есть нечего, понимаете?
— Я верю Вам, — великодушно заключил сержант. — На этот раз, мы Вас отпускаем. Но если мы узнаем, Вы снова собираете морковь на чужих огородах, – прямиком к Окружному Прокурору, Вы понимаете меня?
Когда за потрясённым мистером Шармой захлопнулась дверь, все вдоволь посмеялись. Разделавшись таким образом с утренней дракой, депьюти Ким повесил на дверь картонку:
Трущобы шоссе Гаррет, или ТШГ, как называли для краткости, образовались уже после
Сцена выглядела очень похоже на фотографии времён войны во Вьетнаме. Тесть Марка хранил несколько старых альбомов – «Хим-фото», как теперь называют. Снимки в основном были черно-белыми, и лишь немногие – цветными, с неестественно яркими оттенками. Память неожиданно подсказала: «
Дэйвид служил в ВВС, и был во Вьетнаме с семидесятого по семьдесят второй год. Служба оказалась не опасной: аэродромный механик – это не в джунглях. Увлекаясь с детства фотографией, он нащёлкал тысячи снимков. В основном, портреты друзей и сослуживцев: на аэродромах, с бензовозом, грузовым самолётом или вертолётом «Хью» на заднем плане. Ещё было много фото из повседневной жизни Сайгона: рыночные прилавки, гонки велорикш по улицам, студентки в традиционных белых платьях, мальчики-нищие, играющие в пыли перед дорогим кафе. Ну и в сельской местности: босые женщины в чёрных шёлковых пижамах и конических шляпах, на рисовых чеках. Здесь, в трущобах шоссе Гаррет, сходство особенно бросалось в глаза.
Значит, Америка жила сейчас как во Вьетнаме шестьдесят лет назад? Конечно, на американской земле не было войны. В альбомах Дэйвида Марк видел фотографии со следами страшной войны, которая тогда шла в Индо-Китае уже четверть века. Особенно запомнился обугленный остов подстреленного «Хью» в джунглях…
Как хорошо, Америке удалось избежать всего этого, не так ли? Повернули за угол, и реальность немедленно опровергла умозаключения Марка: посреди изумрудных рисовых чеков торчал частично разобранный остов армейского самолёта-транспортника «Геркулес». Когда-то Марк видел этот самолёт в новостях по телевизору. Несколькими годами ранее, «Геркулес» потерял управление после взлёта и рухнул здесь, утащив в могилу шесть военных на борту и тридцать обитателей трущоб. Теперь останки самолёта служили жилищем для нескольких семей. Навстречу по тропинке медленно двигался
Ким спросил человека с костылём, как найти жилище семьи Хобсонов. Калека принялся объяснять, рисуя пальцем на ладони другой руки воображаемую карту. Маленькая девочка с любопытством смотрела на них и сосала большой палец.