— Отец заезжал в «
— Ну, и помогли вам эти инвестиции?
— Ни хрена… Как
— В смысле: как банки грабят?
— Под дулом пистолета! Может быть, соседи узнали о наших инвестициях, и стало им завидно, кто знает? Шесть грабителей: две бабы, четыре мужика. Отец пытался помешать, так его застрелили. Прямо на лестнице в подвале…
— Чёрт!
— Грабители заперли меня и братишку в туалете наверху, и сказали маме: не станешь помогать – отправим пацанов вслед за отцом. Ну, она и помогала. Грузили вещи и жратву в наши же машины… Семейный «Лендкрузер» и компакт «
— В Полицию звонили?
— Конечно. Сразу помогли. Направили труповозку, чтобы увезти тело отца в морг. Всё.
— В Хьюстоне получилось то же самое, — сказал Марк, — Народ звонил девять-один-один, а что мы могли сделать? В Полиции даже бензина не хватало!
— Шкафы разломали, чтобы топить камин, — продолжил депьюти, — Мама бегала по всем благотворительным заведениям, но большинство контор закрылось. Какой, к чертям, бесплатный суп? Жратвы ни у кого не было. Мама сказала: если останемся в Чарльстоне, то зимой – загнёмся. Нашла какого-то дальнобойщика, тот сжалился над нами. Грузовики тогда ещё работали, но ездили большими колоннами, чтобы избежать грабителей. Водила нас взял в рейс и довёз до самого Хьюстона. ТШГ ещё не назывался ТШГ, и был куда меньше, вдоль шоссе на пару миль всего…
— Культурный шок, наверное?
— Ещё какой! Мать пошла на свалку. Финансовый аудитор – мусорщицей! Снимали угол. После особняка – угол! В комнатушке – семнадцать человек! Мой братик и я пошли в школу Нулла. Мама нагладила школьные формы, я отполировал ботинки, всё как в Чарльстоне. Бац! Старшеклассники подходят: какие вы, мальчики, чистенькие и аккуратненькие! Не годится! У нас – свои правила. И первое правило: «Нефиг выделяться». Щас неженки пойдут купаться в дерьме! За школой есть туалеты. И лужа с дерьмом по-прежнему существует и всё так же служит – для перевоспитания неженок.
— А вы были неженки?
— Несомненно. Кем ещё – в шикарной частной школе? Я полагаю, всё представление устроили именно из-за нашей обуви. Нам скомандовали разуться, а ботинки вроде бы бросили в сортир. Но позже я узнал, эти козлы просто спрятали в уборной и продали потом на барахолке. Уже босиком – нас втолкнули прямо в дерьмо. Порезали одежду бритвенными лезвиями. В то время пацаны носили бритвы, это теперь у всех ножи. Половина «Нулла» сбежалась поглазеть, как неженок из частной школы перевоспитывают. Консенсус был, после лужи неженки выглядят куда лучше, чем в чистеньких рубашечках и сверкающих ботиночках. «Нефиг выделятся», одним словом.
— А что ваша мама?
— Сначала, она нас чуть не убила за потерю ботинок. Потом – помчалась к директору школы. А тот и говорит: о, не стоит беспокоиться, просто безобидная шутка, мальчики делают что-нибудь этакое постоянно. У них же переходный возраст, Вы должны понимать. Он ничего не мог в школе изменить, и всё до фонаря. А у нас – тоже без особого выбора. Единственная альтернатива – вообще не ходить в школу.
— И чем дело кончилось?
— Ну, мы перестали выделяться, что ещё? Мама отстирала и залатала школьные формы, мы стали смотреться не лучше, но и не хуже одноклассников. Пришлось ходить в школу в шлёпанцах, а во «
— Школы и сейчас такие же, — подтвердил Марк, — Но, по крайней мере, учителя больше не зациклены на школьной форме.