Хьюстон, 2030: Дело о пропавшем теле

Приступаем. Первичный инструктаж добровольцев: пропал наш сосед, мистер Чен Те-Шенг, пятидесяти четырёх лет от роду. В лицо его все знают. Объект розысков ушёл из дому вчера после четырех часов пополудни, до сих пор не вернулся. Скорее всего, плохо стало. Немолодой всё-таки человек, сердечный приступ мог случиться. Надо найти. Если найдем тело, ничего не трогать, немедленно докладывать лично мне. Если кто увидит что-то необычное: предмет одежды, сумку, и в том же духе, ни в коем случае не поднимать. Повторяю: ничего не трогать и не поднимать. Сразу докладывать.

Теперь специальная инструкция. Для пацанов. За мелкими животными не гоняемся, птичьи гнезда не разоряем. Смотрим под ноги. Змей – обходим. Змея сама на вас не полезет, ей тоже жить хочется. Все прониклись важностью задачи? Вопросы?

Что делать, если старик живой? Просто. Если в сознании. Вежливо поклониться и поздороваться как положено! Про самочувствие спросить. Если не в сознании. Оказать первую помощь. Хотя нет, отставить! Только вреда наделаете. Вы умеете оказывать доврачебную помощь, сэр? Научились в армии? Отлично. Вот, пацаны: дядюшка Нэйтан будет нашим медиком на сегодня. Все слышали? Если Мистер Чен без сознания – зовём дядюшку Нэйтана. Ещё вопросы?

Можно ли разок шмальнуть из моего пистолета? Где ты видишь у меня пистолет, молодой человек? Нет, из пистолета господина следователя разок шмальнуть нельзя. Почему? Потому, что у него патроны подотчетные, вот почему! Впрочем, у меня тоже. Один раз шмальнуть – это два часа заполнять бумажки. Никакого удовольствия от стрельбы, заявляю на своём горьком опыте. Хорошо, если конкретно ты найдешь мистера Чена, я доверю тебе поучаствовать в разборке и чистке моего личного оружия, лады? Да-да, и наручники потрогать дам! Конечно, настоящие! Других не держим. Всё, пацаны, остальные вопросы зададите потом. Выдвигаемся на исходные. Бегом марш!

Через двадцать минут мои добровольцы выстроены в цепочку и с весёлыми криками прочесывают подлесок. Мы с Воксманом двигаемся сзади, осуществляя общее руководство и контроль качества. Раздвигая высокую траву босыми ступнями, я внимательно смотрю под ноги. За четырнадцать лет после Обвала весь металл и пластик собрали, но в кустах навроде этих ещё изредка можно напороться на разбитую бутылку. Воксман топчет траву армейскими ботинками. Надо сказать, в лесу ботинки – довольно полезная штука. Зря я оставил дома сандалии.

– А пацаны – так это даже лучше. Взрослые будут думать не про тело, а про свой огород. Или про свою делянку на свалке, или про мастерские, или что там у них ещё, – Замечает Воксман.

– Я тоже так считаю, сэр, – Киваю я, – Пацаны нам больше подходят. И у нас достаточно взрослых, чтобы держать ребятню под контролем. Где-то через час закончим рощу, можно приступать к канавам.

– К канавам?

– Оросительные канавы. Самое вероятное место. Честно говоря, если бы мне нужно было быстро избавиться от трупа, я бы пристроил его именно в канаве.

– А почему тогда сразу с канав не начали?

Ещё один: дитя бетонных джунглей. А ну да, конечно. Он же из западных трущоб, с той стороны от свалки. Там огородов совсем нет, одни мастерские по переработке вторсырья.

– С канав не начали потому, сэр, что в восемь утра чистить канавы могут только законченные мазохисты. Надо чтобы солнышко повыше поднялось.

Попробовал бы сам – постоять по пояс в холодной воде и помахать лопатой. А вот мы с братом в детстве канав начистились и воды натаскались вдосталь: по два-три часа ежедневно после школы, по субботам – целый день, да ещё пол-дня в воскресенье. Я, правда, до одиннадцати лет тоже был городским, по полной программе. Сливки общества. Мальчик-отличник в британской частной школе, упакованный в тёмно-синий пиджачок, блестящие чёрные ботиночки и с итонской[18] соломенной шляпой в придачу. Но потом случился Обвал. Отца застрелили грабители. Маме ничего не оставалось, как брать нас с братом в охапку и удирать от зимы на юг. А на юге мальчикам из частной школы пришлось осваивать совсем другие науки. Сымай свои блестящие ботиночки и заныривай-ка в грязь, приятель. Вообще-то, в жаркий день чистить канавы и таскать воду – одно удовольствие. По крайней мере по сравнению с другими занятиями ребятни в трущобах. Прополка грядок – это скукота, а сбор коровьих лепешек на топливо – это вообще полный отстой.

– Я должен спросить, сэр, – Начинаю я извлекать из коллеги информацию, – А мы уверены, что труп вообще имеет место быть?

– Патологоанатом проверил кровь с отвёртки. Человеческая. Группа А, резус положительный. А раз кровь человеческая, должен быть и труп.

– А у сына кровь какая? У Виктора Чена, то есть?

– У него группа ноль-плюс.

– Значит, они не отец и сын?

– Ничего не значит. Это не я придумал, это «Питон» сказал. Всё зависит от того, какая группа крови была у матери. Дальше там какие-то проценты вероятности, я не разобрался.

– Ещё можно как-то по ДНК определить кто отец, разве нет?