Схватка

— Теперь я спать.

— А я работать.

Значит, император умер. Вот как. Этого следовало ожидать.

Глава 33-34

Глава тридцать третья

Тик-так, шшшух-шух…

Прошлое непредсказуемо… Только дураки уверены, что прошлое — открытая книга. На самом деле, нашему взгляду представлена только верхушка айсберга. Все прочее сокрыто под черными и густыми водами времени. Поэтому бессмысленно удивляться, когда из прошлого внезапно выныривают сюрпризы, влияющие на настоящее. Так было, так будет. Особенно — в политике.

Император почил несколько суток назад (Эвлетт не знала точно, когда он скончался), и с тех пор его забальзамированный труп лежит в спальне, той самой, которой предшествует комната с Имперской печатью… Главный камергер Накрау Диос опекал императора и был, очевидно, свидетелем его смерти. Также, очевидно, как и Лайдло Сегерр, генерал-контролер финансов. И убили их в Имперских архивах вовсе не потому, чтобы лишить меня свидетелей разграбления имперской казны, о нет, нет, что вы! Убили их для того, чтобы взять Печать, которой не может касаться ничья длань, кроме императорской, и шлепнуть ее на нужных указах, отстраняющих меня от должности. Нечто подобное я предполагал, и поэтому стремился завладеть Печатью до того, как император умрет.

Не успел.

Теперь, немного сменив партитуру и переписав мелкие буковки нужного указа, играем тщательно подготовленный импровиз…

На мне простые одежды — штаны, небогатая сорочка, двухцветные ботинки. Никакой шпаги. Ну ее в баню, эту железяку. На груди — знак архканцлера. В кармане — верный кастет. Вот в таком виде иду на заседание местного правительства. Иду и думаю.

Было в мотиве убийства Сегерра и Диоса что-то еще… Что-то, связанное с активным поиском в якобы сгоревших Архивах. И Сегерр, и Диос были причастны к какому-то событию, к созданию, возможно, некой вещи, которую так стремились найти в Архивах убийцы. Возможно, это был некий документ — последний указ императора, каким-то образом угрожающий планам Коронного совета? Такова была логика моих размышлений, пока я спускался по переходам Варлойна к центральной эспланаде. Загадки. Мертвые не признаются, а Простые и Умеренные, которые, сдается мне, совместно руководили убийствами и фиктивным пожаром — и подавно ничего не скажут. Детектив… Больше, чем детектив. Политический заговор. Именно так — политический заговор, члены которого любой ценой стремятся к власти.

По широкому холлу главного корпуса мы вышли на эспланаду. Со мной — Бришер и двадцать Алых. Кот порывался идти тоже, но я, одолев страх, схватил двадцатикилограммовую животину и спровадил на второй этаж ротонды, где и запер. Шутейника и Бернхотта отрядил под покои императора — ожидать моего прибытия. Расписание на сегодняшний день у меня… плотное. Шутейник хотел меня сопровождать, но я цыкнул строго. Лирна-младший кивнул с заговорщицким видом и помянул Великих, которые, мол, помогут, если начнется… Насколько я уразумел, он уже снюхался со старыми друзьями из фракции Великих — слабейшей ныне, после убийства лидера Дремлина Крау и разгрома возле Леса Костей. Что ж, возможно, они действительно мои союзники, ситуационные партнеры, хотя ранее пытались убить будущего архканцлера, деятельно так… Хм, а может, не убить пытались? Защитить? Я ведь основываю свои размышления только на словах Таренкса Аджи, а этот сукин сын хитер и, очевидно, патологически лжив, причем ложь его — полезный для него лично инструмент, именно благодаря лжи он достиг сегодняшних высот… Посмотрим, однако, кто кого переврет сегодня.

Литон и Брауби остались в кабинете — листать Законный свод. Блоджетт присматривал за Сводом, будто это был его личный и вполне законнорожденный сынуля.

Если я проиграю — никому из них не поздоровится, и Бришер не поможет — потому что идти против воли Коронного совета — это нарушать закон, а закону капитан горцев привержен в полной мере.

Но я не проиграю.

Не проиграю!

В теле моем — странная пьянящая легкость. И это не хмельное виски повинно. Раньше, на Земле, я уже ощущал это несколько раз в моменты наивысшего напряжения сил. Если прикладываю максимум сил — получаю хороший результат. Иногда — удовлетворительный. И никогда — отрицательный.

Тик-так, шшшух-шух…

Эспланада заполнена вооруженными людьми. Не видно чопорных придворных и слуг. Только молодежь на эспланаде и люди средних лет. Все с оружием — благородным, как водится: вижу мечи и шпаги, кинжалы. Все что нужно для разборок между аристократами.