Восьмой ангел

— Я же предупреждала, что ко мне будут приходить люди! — рявкнула Цо. — Уверяю вас, мебель цела и все живы!

— Каких людей вы ждете? — быстро спросила женщина у двери.

— Вас, черт возьми! Я которые сутки торчу на станции, и ни одна зараза из коренного населения не подходит ко мне на расстояние выстрела! Я что, зачумленная? Или вам не на что жаловаться?

— Я не буду обсуждать это здесь, — сказала женщина.

— Тогда мы придем через два часа туда, где Михаил вас видел, а вы устроите так, что за нами не будет хвоста. Забирайте своих бойцов.

— Какой Михаил?

— Михаил — это я, — мрачно сказал Михаил и для надежности ткнул себя рукой в грудь.

Женщина посмотрела на него, спрятала под одежду то, что держала в руке, подошла к упавшему креслу Цо и легко подняла за плечо парня, которого рвало. Повязка с лица у него сползла (что неудивительно) и неопрятным шарфом болталась на шее. За спиной Михаила раздалось шуршание — Цо подняла второго. Звякнуло.

— Угроза была реальной, — холодно сказала Цо. — Мои действия не были превышением самообороны.

Мужчина, которого Цо вытащила из-за кресла за воротник, с трудом встал на ноги.

— У нас нет такого опыта, как у вас, — злобно сказала женщина, подошла вместе с еле перебирающим ногами парнем поближе к креслу Михаила, протянула свободную руку, перехватила у Цо мужчину, прислонила к себе и так и вышла — по наклюкавшемуся кавалеру с каждой стороны. Михаил судорожно сжал челюсти, чтобы не хихикнуть.

— Надо бы тут прибраться, — сказала Цо, озирая опустевшее поле боя.

Михаил встал, все-таки захихикал и пошел в ванную — там, под раковиной, он точно помнил, был рулон одноразовых полотенец. Пока он наводил порядок, Цо сидела в его кресле и лихорадочно копалась в его планшете.

— Чего они так испугались? Почему они решили, что это нужно забрать? Что за детский сад — пытаться отобрать планшет?.. Конюшня сгорела, лошади разбежались, архив давно лежит в лепестке, уж я про твой планшет не говорю, всякую документацию я из их базы просто скачаю снова — что вообще за ерунда?

— А у них вообще есть лепестки? — спросил Михаил, вставая на ноги.

— Ну не настолько ж все плохо-то… — жалобно сказала Цо.

— Лепесток и для Китежа вещь ценная. Не то чтобы экзотически дорогая, но ценная. А Китеж — первый сектор.

— Ну да. В четвертом секторе примерно так же, — чуть потише хмыкнула Цо.

— Плюс эта хтонь, что у них тут с образованием.

— Не думаю, что с образованием так уж плохо, как кажется, — сказала Цо. — А-а, вот они за чем пришли.