— Скафандры, угу… Погоди, дай маркировку посмотрю внутри… Произведены пятьсот семь лет назад, страшная древность. Маркировка размеров… Разная. Да… Кстати, диванчик у стены, смотри, какой просиженный. Пилотов было именно двое. Вот тут, на встроенной полке, что-то стояло долго, а теперь его нет.
Михаил вытащил из шкафа большую сумку-параллелепипед с… ношеной одеждой. Многоразовое подскафандровое белье. Михаил расстелил всю одежду по полу (Цо уселась на диванчик и внимательно смотрела), обошел несколько раз.
— Я вижу, на генетический анализ пробы брали?
— Ну, конечно. При мне, собственно, и брали.
— А… погоди. Смотри, пробы взяты вот отсюда… отсюда… и все.
Цо подскочила.
— Заразы! Стандартную процедуру — и ту доверить невозможно. Фу, стыд какой, — она достала из одного кармана формы крошечные ножницы, из другого — ворох мелких зиплоков. — Сейчас устроим как надо. Ты пока рассказывай мне про эти шмотки сам, что видишь.
— Ну, в любом случае это все очень старая ткань, производилась около четырехсот-пятисот лет назад в огромных количествах на пяти агломерированных станциях восьмой зоны именно для внешников, под скафандры. Вот, э-э, структура ворсинок, срастающиеся до ровной ткани швы, такие же срастающиеся застежки — тогда заливающего белья еще не было, все делалось не на самом человеке, а на фабрике, и надо было рассчитывать, что фигуры разные даже в пределах размера…
Кроме вороха предназначенной для очистки одежды, в сумке лежала упаковка мужской контрацепции и несколько значков на липучках. Один из значков утверждал, что его владелец принял участие в конкурсе питья хлорелльного пива, второй — что владелец занял призовое место в марафонском беге по периметру (периметру чего?) с ребенком на плечах. На остальных были изображены танцующие зверюшки.
— Обучающий мультфильм, три сотни серий, производство прекращено, мнэ, четыреста тридцать два года назад, — оттарабанил Михаил. — Подожди, — он вытащил маленький пакетик и осторожно его понюхал. — А ведь каннабис. Несерьезный был парень этот ваш пилот, я скажу.
— Где ты его нашел? — подпрыгнула Цо.
— Ну где-где, под уплотнением от лямки распарывается слой вдоль… Это какая-то старая штука, мы изучали в армейских обычаях.
— Отдай-ка мне, — сказала Цо, — я его прогоню на анализаторе, посмотрю, местный или привозной.
Михаил отдал, сложил одежду в сумку, сумку убрал в шкаф, покружил по рубке еще минут десять.
— Больше, пожалуй, ничего не скажу.
— А я-то надеялась, что ты мне личную печать убийцы найдешь, — сурово сказала Цо. Михаил тихо понадеялся, что это была шутка, но на всякий случай ничего не ответил.
Они вернулись в открытую зону, забежали перекусить и оттуда двинулись каждый в свою сторону — Цо допрашивать водителя гондолы, а Михаил — совершать повторный визит к сударыне Бротт.
И что вы думаете? После первого же вопроса про ладошку сударыня Бротт перестала улыбаться и попросила сменить тему. Михаил послушно сменил. Они обсудили, кто такой судья, почему он никого не судит и какие были те судьи, которых помнит сударыня Бротт. Покойный Вачовски, кстати, на общем фоне смотрелся неплохо — ни Эршад, ни предшественник Вачовски, Камус, благотворительностью не увлекались вовсе, а этот и больницу перестроил, и завез какое-то количество хорошей новой растительности для общих зон.
Была очень забавная история о том, как на празднике Гели начали пускать пузыри — смешного-то хочется, а безопасность воздуховодов прежде всего. И тут кто-то задумался о допустимом аналоге конфетти. Прочувствованная, хотя и увы, короткая биография ангела Арчи (от которого вела свое происхождение сударыня Бротт — Михаил припомнил, что на стене сударыни Стуц Арчи тоже присутствовал).
— Почему некоторые люди на станции носят шрамы? — переспросила сударыня Бротт и сделала кислое лицо. — Мальчик, извини, я устала.
ebooksa