Уникум

— Я постараюсь не очень сильно бить, — шепнул Филочкин.

Я кивнул. Кроме приятных зимних пробежек, после которых хотелось харкать кровью и остатками легких, на мне еще и отрабатывали удары. Как правило, подобным занимался Артем. Рукопашка у него началась только с этого года. Мои слабые попытки протестовать Якут задушил в зародыше. Приходилось делать все так, чтобы получить как можно меньше синяков и ушибов.

С другой стороны, я запомнил, что Филочкин всегда начинает атаку с ложного выпада. Вот и сейчас тело действовало гораздо быстрее головы, все работало на рефлексах. Я чуть дернулся, но отскочил лишь после широкого взмаха Артема. Азарт и адреналин плескались в крови. И хоть было видно, что двигается Филичкин с некоторой ленцой, я к этому спаррингу относился со всей серьезностью.

Еще от одного удара вышло уйти, другой заблокировать, и в голове вдруг щелкнуло — вот он, удачный момент для контратаки. Кулак воткнулся в район кадыка, и я сразу же отскочил назад, глядя, как пролетает мимо рука Артема. Он уже жадно хватал ртом воздух, пытаясь понять, что произошло. Я же перехватил его кисть, вывернулся, что было мочи и сделал вертушку. Получилось нечто невнятное, но Филочкин грохнулся со звуком падающего шкафа.

— Бедром его подбивай, чтобы от земли оторвать, — заметил Якут, без особого труда парировав атаку Брусникина. — И старайся работать без силы.

— Я без…

— А то я не вижу, — оборвал меня учитель.

Из-за маленькой и мимолетной победы мне пришлось превратиться в Германию середины прошлого века. То есть достаточно серьезно огрести. Филочкин больше не работал вполсилы, да и его расслабленность куда-то пропала. Поэтому я стоически пытался сдерживать натиск, раз за разом оказываясь на земле.

— Квиты, — сказал он, поднимая меня в конце тренировки.

— Завтра еще посмотрим, — потрогал я разбитую губу.

Нестройными рядами мы отправились в столовую, найдя по пути Тусупбаева. Точнее, это он достаточно проворно выскочил из леса и сел нам на хвост. Брусникин, как водится, устроился далеко и начал хомячить в одиночестве, казах тоже примостился ближе к кухне, а мы с Артемом устроились возле выхода.

— Хоть кормят неплохо, — мрачно заметил Артем. — Правда, это, наверное, с Нового года осталось.

Я кивнул. Так и было. После самого скучного праздника в моей жизни — мы просто подняли бокалы с шампанским, поели и отправились спать — многочисленные колбасы, сыры и ветчину давали несколько дней подряд. Жалко, что в Терново не было принято готовить всякие традиционные салаты. От оливьешки или подшубы я бы точно не отказался.

— Я тут скоро стухну, — признался Филочкин. — Может, рванем ночью в ту же Сосновку? Тут недалеко.

— Идти в деревню через поле, по снегу? А если Якут поймает? Он же сам сказал, что уникумов оставили ради нашей же безопасности. Про разрешение покидать территорию я вообще молчу.

— Скучный ты тип, Макс. Ладно, до завтра.

Я попрощался с ним и поплелся к себе. Вот скажи любому, кто живет в одной комнате с тремя пацанами, что он целых две недели будет спать один, тот от счастья помрет. Нет, в первые несколько дней я действительно отдыхал от храпа Рамиля, но сейчас бы променял все на свете, чтобы хоть кто-нибудь из друзей вернулся. Однако в комнате меня ждал только банник, сменивший гнев на милость. И тот в очередной раз завел старую песню.

— Хозяин, привет, давай учиться!

— Потапыч, да отстань ты, каникулы же.

Я с тоской поглядел на новые учебники. Ушли «Придворный этикет», «Геральдика родов России», остались «Руноведение и нумерология», «Создание и преобразование заклинаний» и «Мифология родного края», добавились «Пространственная магия», «Основы ритуалистики», «Магическая флора России». И это все помимо общеобразовательных уроков.