Уникум

— Ведь у тебя нет такого разрешения, Павел? — сурово спросила завуч.

— Это дело пары недель. Мы просто не успели…

— Почему-то я так и думала. Скажите своим ищейкам, чтобы они отпустили мальчика. И потрудитесь объяснить, что здесь происходит.

— Вы же не будете препятствовать сотрудникам МВДО? — провела рукой по бритому виску женщина-блюститель. — Это может закончится очень плохо.

Мне казалось, что она даже хотела помериться силами с завучем. По крайней мере, вела себя подчиненная Четкерова весьма вызывающе. Но Елизавета Карловна не поддалась на провокацию.

— Девочка, — холодно заметила завуч. — На территории школы я решаю, что будет происходить, а что нет. И я совершила большую ошибку, позволив Павлу вести расследование.

— Почему же? — улыбнулся Четкеров знакомой мне улыбкой, рот растянут до ушей, но глаза холодные, неживые. — Расследование проведено успешно, виновный обнаружен. Теперь надо лишь утрясти формальности, чтобы каждый остался в выигрыше, и можно к взаимному удовольствию прекратить общение.

Впервые за все время я увидел, как злится Елизавета Карловна. Нет, она часто повышала голос на нас. Однако именно теперь я заметил, как блестят ее глаза, широко раздуваются ноздри и дрожат губы. Завуч явно сдерживала себя, чтобы не сорваться. И, если честно, я зауважал ее. Потому что Елизавета Карловна еще раз обвела взглядом собравшихся и ровным голосом сказала.

— Мой кабинет сейчас будет не совсем удачным местом. Прошу пройти всех в одну из лекционных. Иван, — обратилась она к водителю, — проводите Кузнецова до комнаты.

И это было верное замечание. На бал мне уже вход заказан. Во-первых, я жутко вымазался, а во-вторых, желание веселиться и танцевать куда-то пропало. Дядя Ваня коротко кивнул, одной рукой поднял свой мешок с земли, другой приобнял меня, и мы зашагали к флигелю.

— Дела, — не сводил он взгляда с блюстителей, которые тащили Петровича. — А че случилось-то?

— Как я понял, этот Петрович, в смысле, Яков Петрович нападал на учеников.

Дядя Ваня укоризненно покачал головой, хотя ответил совсем другое.

— Давай обойдем веселящихся. Сейчас особое внимание ни к чему.

Я кивнул. Впервые за сегодняшний день наступило ощущение безопасности. И некоторого разочарования. Не думал, что я настолько плохо разбираюсь в людях. Хотя чему тут удивляться. Петрович — убийца, Четкеров — гад, Терлецкая — поехавшая. Нет, я категорически не разбираюсь в людях.

— Что у тебя в мешке? — спросил я, чтобы немного отогнать дурные мысли.

— Мертвые младенцы, — зловеще прошептал дядя Ваня. — Ну ты че, Макс, дрожжи и сахар мне один домовой заказал. Вот я и привез.

— Домовой или банник? — нахмурился я.

— А какая разница? — пожал плечами дядя Ваня.

Мы уже сделали приличный крюк, дойдя почти до кромки леса, когда между деревьев появился Якут.