Уникум

— А чего я? Молодого нашли?

— Рамик, ну хорош, я тебе обещаю, что ты не пожалеешь. Сбегай за Мишкой, будь другом.

Рамиль забормотал что-то сердитое и невразумительное, но за Максимовым пошел. А я пока стал шарить на столе в поисках линейки. Ножа-то не было.

Прошло меньше минуты, и мы все сгрудились над крохотным батончиком, который я вытащил из кармана.

— С орехами, — скорбно выдавил Мишка.

— Я уж забыл, какой он на вкус, — мрачно заявил Рамиль.

Байков ничего не говорил. Все было написано на его лице. Поэтому я не стал искушать судьбу. Разделил батончик линейкой на три части и отдал друзьям. На полминуты в комнате воцарилось полное эстетства и высшего наслаждения молчание. Дальнейший вечер прошел на удивление хорошо. Получив маленькую дозу эндорфинов, мы до самой ночи шутили над высокородными, выдумывая им клички и новые сферы деятельности. К примеру, Дуракины с легкой руки стали курировать продажу магического навоза. Досталось учителям, предметам, самой школе и всему-всему, до чего могла добраться наша фантазия. В итоге засыпали мы довольные, будто уже был конец года и вся честная компания не только сдала экзамены, но и получила вызовы из Башен.

Пробуждение было неоднозначным. С одной стороны, я боялся пошевелиться, потому что все тело превратилось в один большой синяк. С другой — именно сегодня позволено валяться сколько душе угодно. Потому что в воскресенье нет уроков и тренировок.

— Мда, — оглядел меня Рамиль, когда я спускался с кровати. — Может, тебе в медпункт?

— Пройдет, — отмахнулся я, — сейчас в душ схожу и все нормально будет.

Только ответил, как в дверь постучали. Я не подозревал, кто снаружи, но знал точно, кого там нет — Якута. Того в детстве стучать не научили. Он врывался, как реклама посреди фильма. Впрочем, после характерного звука дверь открылась, еще бы, замков же у нас не было, и вошел Козлович. В выглаженном пиджаке, расчесанными волосами и с дурацкой бородкой, которая никак не вписывалась в образ аккуратиста.

— Доброе утро, — он на мгновение задержался взглядом на мне, разглядывая синяки на теле. Даже захотелось надеть футболку. Впрочем, куратор ничего не сказал. — Байков, Кузнецов, одеваемся и в главный корпус.

— А чего опять произошло-то? — начал вспоминать я, не совершил ли каких-нибудь опрометчивых поступков в состоянии шоколадного опьянения.

— Произошел конец месяца. Пора получать стипендию.

Глава 12

Только я начинал думать, что знаю о школе почти все, как она в очередной раз меня удивляла. Оказалось, что главный корпус — с натертым полом внизу и лестницами, ведущими наверх, к административно-экзекуционной части, лишь верхушка айсберга. Козлович проводил нас к дальней от входа стене, где в тени люстры, сливаясь с обоями, обнаружилась дверь. Именно туда мы и вошли, сходу оказавшись еще на одной лестнице, убегающей высокими ступеньками вниз.

На прощание куратор выдал нам два квитка. В моем значилось: «Школа Терново предоставляет стипендию Кузнецову Максиму Олеговичу по причине сиротства». Тоже самое было написано и у Байкова. Разве что ФИО значилась другая.

Не сказать чтобы я боялся. В чреве школьного подземелья слышались голоса, значит, там мы будем не одни. Да и спустившись с лестницы, мы оказались в ярко освещенном коридоре с несколькими дверьми. Очередь была в дальнюю.

Выяснилось, что мы с Димоном последние, прибывшие на этот праздник жизни. Что неудивительно. Наша комната располагалась в конце флигеля, вот Козлович и сообщил нам уже после всех. Даже после Мишки, который стоял перед тремя пацанами и одной девчонкой. Мы оказались последними.

— Вы тоже тут! — обрадовался Максимов, размахивая квитком. Я разглядел лишь «значительных успехов в учебе».