– Что произошло с твоей душой, раз ты посмела убить своего собственного ребенка? Такая формулировка устраивает?
– Ах, ты про это. – Горохова взяла стул и присела. Наши лица находились напротив. Почему-то визуальный контакт для нее был шибко важен в данный момент. Мне вот, напротив, смотреть на нее было противнее некуда. – Толя, ты можешь проверить пирог? Он не подгорел? – Катаев послушно удалился на кухню. С ума сойти, они готовятся убить двух человек и при этом пекут пирожки. – Лиза, помнишь, о чем я тебе говорила в процессе нашей долгой и полезной беседы по душам? Мы сидели на кухне моей маленькой квартирки, и я рассказывала тебе о своей жизни.
– Ну, положим, не обо всей жизни.
Она слегка опешила, нахмурилась, потом выдала:
– Ах, ты про Толю… Да, здесь пришлось соврать. Я не могла тебе сказать, что мы состоим в давних романтических отношениях. – Против воли я прыснула, хотя давно уже не наблюдала у себя желания использовать смех как защитную реакцию на какие-либо события. Просто представить себе убийц детей способными на романтику было сложно даже для моей, посмею заметить, довольно-таки богатой фантазии. – Что такое? Ты не веришь, что я подхожу ему?
Учительница начала злиться. Видимо, причиной этому служили какие-то комплексы. Она, наверно, реально думала, что не подходит. И больше всего боялась, что кто-нибудь еще это заметит. Особенно если он сам.
Пришлось ее разуверить:
– О, что ты. Я убеждена, что вы стоите друг друга. – Заметьте, даже врать не пришлось.
– Надеюсь. Потому что он идеален. Он отличная партия для меня. Помнишь, я говорила тебе, как тяжело найти мужчину, за которым как за каменной стеной? Что встретить заботливого, любящего мужчину, который будет думать только о твоем благе и о твоих нуждах, – почти нереально? А если вдруг нашла…
– …То хватайся и держи, – вспомнила я.
– Лиза, у тебя феноменальная память, – похвалило меня это подобие человека. Как будто для меня важно ее мнение, когда я уже знала, что она собой представляет. Смешно. – Жалко, что мы сейчас по разные стороны баррикад, иначе бы я тебя от себя не отпустила. Ты можешь пригодиться. Как в деле, так и просто для души. Поболтать с умным человеком всегда приятно. Так вот, вернусь к теме, как ты любишь. Коротко и по существу. Я нашла этого человека. Своего мужчину. Он давно меня содержит, иначе как бы я оплачивала лекарства своей матери? Да и шмотки ей давно уже я покупаю. И квартиру оплачиваю. Она тратится только на еду. И все это благодаря Толе.
– Иными словами, ты позарилась на его деньги.
– Как и все бабы, – фыркнул Тимуров, который, оказывается, прислушивался к диалогу.
Надя, однако, на него не среагировала, а отвечала только мне:
– Нет, Лиза, дело не в деньгах. Или не только в них. Дело в отношении. Я для него – богиня. И ты, зная мою жизнь, можешь представить себе, насколько это было для меня важно. Первый муж пил, второй избивал… Я никогда не видела к себе должного отношения. Как к женщине.
Илья снова подал голос:
– А ты заслужила его, а? Отношения ей захотелось… Коза!
– Во всем этом раю, – продолжала она, – было одно маленькое… вернее, большое «но».
– Катаев был женат, – подсказала я.
– Ну, тогда целых три «но»… Да, жена очень нам мешала. Чем сильнее он боготворил меня, тем сильнее ненавидел ее. Она его просто бесила со своими танцами с бубном и пустой навязчивой болтовней. У нее нет вовсе никакого образования, тогда как я – учитель истории. С кем ему приятнее вести беседы? То-то. И вот, она раздражала его своим поведением, глупостью, а еще – гигантским нежеланием разводиться. Ей бы пришлось работать! А тут – богатый муж! Престиж! Какая должность! Генеральный директор и соучредитель. Зачем что-то менять? Продолжай себе бегать по магазинам, пытайся открыть «третий глаз», шестое чувство, второе дыхание и что-нибудь там еще.