– Лид! – добравшийся почти до самых решеток Каппа замер, повернулся ко мне с поднятым забралом.
– Ну?
– Слышал?
– Слышал чт… – я осекся и замер, вслушиваясь в слабое хриплое знакомое эхо, донесшееся от шлема Каппы – Ни хрена себе… это…
– Голос Джоранн – подтвердил мечник и захлопнул забрало – Бубнит что-то вроде «как слышите меня»… рыжая дает о себе знать. И сигнал добил до нас… а у меня в шлеме закреплен…
– Системный передатчик – закончил я за него – Работающий только при условии системного присутствия в этой области. Живее, Каппа. Забрызгай там все кровью и свали от решетки нахрен.
– Есть.
Остановившись рядом с чуть ли не пускающимся слюни гоблином, принявшимся правой рукой лениво теребить свой отросток, сколупывая с него застарелую грязь, а левой поглаживать себя по бедру, я зажал его нос меж стальных пальцев и резко повернул.
– А-А-А-А-А-А!
Затуманенные наркотой и успокоительным глаза прояснились, хлынул поток слез.
– Не надо! Не надо! Я мирный! Мирный! А вы герои, да?
– Рассказывай – велел я – Нахрена вы здесь?
– Похитили нас…
– Кто?
– Непримиримые. А ведь мы были друзьями! – с обидой заметил безымянный гоблин и покосился на вязкую лужу на том месте, где минуту назад лежал уже разодранный и взорвавшийся труп Срульваджо – Мы были друзьями! Они приносили нам еды. Много вкусной еды! Кашу со сметанкой…
– Непримиримые?
– Да! Мы ведь пастухи на дальнем кордоне – совсем-совсем рядом с границей! Но там такая хорошая трава… для овечек самое то. А ведь если ты с добротой к овечкам – так и они к тебе так же со всей лаской и любовью – гоблин покрепче сдавил свой отросток – Овечки они…
– Дальше! Непримиримые кормили вас. Каждый день.
– Да.
– Как долго?