— Потому что он танцует лучше всех… После тебя, разумеется, — со вздохом объясняю. И сижу, насупившись, до конца репетиции. Потом Виталик извиняется и говорит, что ему пора. И я почему-то сразу взглядом ищу костыли.
Но он звонит кому-то, и через минуту в дверь зала входит водитель его отца. Крупный седовласый мужчина всегда в белой рубашке и черном галстуке.
Поднимает «бедняжку» на руки и под аплодисменты несет из помещения.
Господи, какой дебилизм. И как Виталику самому не тошно от своей беспомощности.
Перевожу взгляд на Максима и Антона. Последний прикрывает рот рукой и ржёт, аж лицо надувается и краснеет.
Смотри не взорвись, придурок.
Все вышли и нас осталось четверо.
Антон улёгся на скамейку, и когда я взглядом требую его ухода, тот только влажно смотрит и подмигивает.
Бесит
И Макс бесит.
И Королев.
Со вздохом понимаю, что сделать что-либо сейчас невозможно и обречённо шагаю к Максиму, уже ждущему меня в центре.
Играет нужная мелодия и меня прошибает ток от касания рук.
— Давай сейчас без твоих штучек.
— Какие штучки, я здесь вижу только одну. Лживую и пафосную штучку богатеньких мажоров.
Рука яростно чешется, словно обожженная крапивой, и я сжимаю ее в кулак при очередном повороте, чтобы не наделать глупостей. На миг прикрываю глаза. Спокойно. Лана. Спокойно. Сейчас все закончится, и ты окажешься дома. В безопасности. Подальше от него.
«Штучка-шлюшка», понятно, что за слово он имел в виду.
Открываю глаза, когда нужно снова подавать руку. И только сейчас осознаю, насколько Максим хорош в танце. Без лишних зрителей он двигается плавно, ведёт сильно, властно и не даёт сбиться с шага. Можно ничего не делать. Он будет управлять тобою сам. Точно так же, как управлял, пока лишал девственности.
И, наверное, если бы не его периодически острые, как лезвие взгляды, я бы танцевала так же отменно, как он.
— Ближе её прижимай, что ты как салага? Да не за талию, за жопу надо.