Я недоуменно поднял бровь.
— Каких эксцессов?
— После узнаете, — хитро усмехнулся Анджей.
Мы не торопясь прогулялись до его машины.
— Садитесь и ничему не удивляйтесь.
А чему тут удивляться? Я уже начисто утратил это чувство, совершив кругосветку и насмотревшись на все.
Мы выехали за город, подальше от моря, углубляясь в зелень садов и небольших лесков, пока, наконец, не добрались до места назначения. Дом, обычное французское шале, ничего общего не имеющее с устоявшимся понятием «альпийское шале». Просто франкам ну захотелось так назвать свои небольшие сельские дома, да и пусть себе делают, как хотят. Дом и дом.
Анджей по-хозяйски вышел из машины, и прошел до милой такой пасторальной деревянной изгороди, открыл калитку. А я в это время прислушивался к себе.
Беспокойство нарастало, грозя перерости в тревогу. Это чувство у меня возникало всегда в присутствии паранормов, вроде волхвов. Ничему не удивляться? Ну и сюрпризы у вас, господин приор.
Сев в машину, мы доехали до крыльца дома, и тут я уже ощетинился, как еж, в очередной раз прочувствовав на себе выражение «шерсть встала дыбом». Транс! Четыре сильных мощных ауры в доме, пузыри горят красным.
— Работаем! — бросил я Мадлен.
— Нет! Остановитесь! Моя вина, каюсь, грешен, — приор выскочил из машины и забежал в дом.
Я наблюдал, как ауры медленно меняли цвет, как хамелеон.
— Ты-то что возбудился? — недоуменно посмотрела на меня Мадлен. Ну да, тебе не понять, ты похоже не паранорм вовсе.
— Так, интуиция…
— Интуиция — это серьезно, — без издевки сказала Мадлен.
— Заходите, все нормально, — на крыльце появился приор.
Ну пойдем, раз приглашаешь.
— Знакомьтесь, мои ребята, — с порога махнул рукой Анджей-Герра.
— А без фокусов было нельзя? — с досадой пробормотал я, глядя на четверых молодых парней, лет по восемнадцать-двадцать в одинаковых серых дешевых костюмах.