– За попу меня укусил.
– Как за попу? Ты же в юбке!
Она чуть приподняла юбку и показала на левой ягодице красный след от зубов.
– Дианка тоже боится туда входить… Они в прошлый раз в кабинке к ней приставали.
– А что за черти?
– Не знаю. Или из ментов или прокурорские… Точно не барыги и не бандиты.
Я приметила в шкафчике резиновую дубинку и нахмурившись, засунула ее за ремень:
– Пойдем посмотрим на этих отморозков- сексистов.
Вип-кабинок в клубе было всего три. Первая пустовала, в следующей любезничала молодая парочка, а в третьей пили водку два мужика лет сорока, в дорогих костюмах.
Я приоткрыла дверь и неторопливо вошла внутрь. Посетители действительно оказались в изрядном подпитии.
Один из них, весь такой лощенный и гладковыбритый, поднял на меня глаза и усмехнулся, растянув тонкие противные губы:
– О! Да это же товарищ Ломакин собственной персоной…
– Тамбовский волк тебе товарищ… – я нахмурила брови, держась за рукоятку дубинки.
– Олег Савельевич, это тот неадекватный папаша из школы… наши сыновья в одном классе учатся. Ну я вам вчера рассказывал… помните?
Его приятель, толстяк с обширными залысинами на голове, в светлом костюме, и почему-то в красных замшевых туфлях бросил на меня тяжелый взгляд:
– Знаешь, кто я? Узнал?
Не знаю почему, но они меня сильно раздраконили. Возможно, виной всему нервное перенапряжение из-за всех этих последних событий.
– Да мне по херу, кто ты такой. Немедленно извинитесь перед девушкой-официанткой и валите из нашего клуба.
Толстяк даже поперхнулся, когда я это сказала. Он закашлялся, и достав платок, протер прослезившиеся маленькие поросячьи глазки.
– Вот такие уроды, Олег Савельевич, и создают негативную атмосферу в нашем обществе, дестабилизируют ситуацию в регионе… – пробормотал его дружок и обернулся ко мне, – ну пойдем, Ломакин, на улице поговорим.