Домовой

Привал сделали на краю леса. Узкая проселка, по которой броневик катил последние пару часов резко упиралась в широкую асфальтированную дорогу. Место оказалось удобным и скрытым от посторонних взглядов. Оттащив полуразложившегося мертвяка, вяло замахавшего руками в сторону сочного, вкусного мяса, видимо заползшего в лес от дороги, Домовой развел костер. Осмотрев предварительно местность, обнаружил разбитую в кювете машину. Видимо, оттуда трупак и приполз, в поисках пропитания. Машина выглядела старой, проржавелой и закопченной, что говорило о давности произошедшей здесь аварии. Сашка, втиснутая в свой плотный, кожаный дорожный костюм, сидела в неудобной позе, скрючившись у костра и безостановочно зевала. Бросив девчонке сверток из одеял, наемник принялся за готовку. Девушка, благодарно кивнула, раскатала одну тряпицу на земле, легла и укрылась второй.

- Долго не дрыхни, скоро ехать, - напомнил мужчина и девушка, кивнув, явно уже не слыша его, засопела, убаюканная тихим скрипом покачивающихся стволов деревьев и теплыми волнами, идущими от костра.

Ухмыльнувшись беззаботности, с которой Саша это сделала, Домовой уселся рядом. Банка тушенки, брошенная в огонь, чпонькнула, говоря о том, что содержимое внутри уже разогрелось. Отвлекшись от спящей девушки, мужчина неспешно взялся за еду.

Отлеживала бока засоня часа три. Сашка, уже весь измучался бездельем, в ожидании, когда дама соизволит продрать свои очи и, когда это случилось, чуть не возликовал, но радость была преждевременной. Дама, с присущей ей неспешностью принялась за наведение марафета, затем заявила, что голодна, а после плотного обеда, и куда, действительно в нее все только входит, затребовала туалетное место.

- Вон куст, иди, - ткнул ножом, которым вскрывал очередную банку с кашей Домовой, пожав плечами. – Но, чтобы я тебя видел…

Секунду подумав над сказанным, мотнул головой и разрешил не видеть, но слышать. Еще секунду подумав, пояснил, чтобы она просто подавала голосовые сигналы, что с ней все хорошо. Саша щеголевато стукнула пятками, вытянулась в струнку, что при ее-то формах это было громко сказано, приложила руку к виску и, отсалютовав, комично чеканя шаг, удалилась по направлению стратегически важных кустов.

- Вижу куст, - донеслось через мгновение, как только девушка скрылась. – Вижу листочек… Ягодку какую-то… Деревья вижу…

Наемник закатил глаза, подобрал валяющуюся рядом шишку и метко запустил их на звук.

- Вижу… ай… - оборвалось перечисление веточек, ягодок, кустиков, и травинок, сменившись недовольным журчаньем и тяжелым дыханием.

Вернулась Сашка, демонстративно потирая ушибленное место. Местом оказалась многострадальная задница. Хозяйка задницы как-то странно сузила глаза и внезапно, выпростав руку из-за спины, метнула ответную шишку в наемника. Снаряд удачно угодил прямо в костер, осыпав Домового искрами, тот дернулся и опрокинул банку с кашей. Весь обляпанный жирными пятнами, разведя руки, в немом «какого хера», он поднялся, сурово глядя на спутницу, которая растянула губы в извинениях, но выглядело это так комично и забавно, что все дурное настроение, скопившееся в мужчине за пару дней выплеснулось наружу в виде новой подхваченной с земли шишки.

- Не стреляй! – вскинула девушка руки, сдаваясь, но сама же схватив новую шишу, метнула ее в наемника, конечно же, не попав.

Завязался бой. Саша словно тополь на Плющихе отбивалась неуверенными и косыми «выстрелами», ойкая и взвизгивая каждый раз, как меткий выстрел Домового достигал своей цели, который делал тактические перекаты, увороты и смещения, закидвая спутницу все новыми и новыми снарядами.

Дурачились они минут пять. Наконец-то угомонившись, вернулись к костру.

- Было весело, - как всегда с детской наивностью улыбнулась Саша, и Домовой отметил, что действительно, весело.

Давно он так не веселился… Да вообще никогда так не дурачился. На минуту в нем проснулся тот самый ребенок, которого пришлось задавить, дабы выжить в этом суровом и опасном мире, вместе со всем светлым, что в нем когда-то было.

- Ешь, давай, - кинулся в знак окончания войны веточкой наемник и вскрыл новую банку с гречневой кашей.

Выехали еще только через час. Зарядившаяся хорошим настроением девушка вновь щебетала, не закрывая рот, мешая сосредоточиться и сконцентрироваться на деле, но, пусть лучше так, чем вспоминает тот ужас, что произошел с ними утром…

***

К городу выехали снова ближе к сумеркам.

- Это он? – поинтересовался Домовой, осматривая высоченный беленый забор, тянувшийся вокруг всего города.