— Шрам… — Пятнадцатая дотянулась до моей шевелюры и растрепала её. Быстро волосы растут, да. — Шрам, гадать ты можешь вечно. Как по моему женскому мнению, так и по мнению других девушек, не сделать ты много чего мог. Но такая ненависть и подлость — это что-то запредельное. Она тебя предала ещё до Порки раз сто.
— Ладно, ей уже за всё воздалось, — махнул рукой Первый. — Надо просто запить и забыть.
— Дело! — обрадовался Шестой.
— Тогда другой вопрос: что ты сказал Кривому в Пуще?
— А… — открыл я рот, не зная, как спросить, откуда они знают про разговор.
— Мы его по старой дружбе поймали. Он ходил сам не свой, — усмехнулся Шестой. — И расспросили. Но он толком ничего не сказал — сослался на тебя.
Я покосился на Пятнадцатую, и Первый поймал мой взгляд.
— Пятнадцатая…
— Что? — хмуро спросила она.
— Заткни ушки на минутку, а?
— Эй-эй-эй! — девушка раскрыла глаза и подалась вперёд. — Это меня как-то касается? Так нельзя!
— Мммм… — протянул Шестой, потирая руки. — Сейчас снова будет грязное бельё. Затыкай уши, любопытное существо!
— Шрам, это как-то касается лично меня? — спросила Пятнадцатая.
— Нет, не переживай, — ответил я, улыбнувшись. — Не лично тебя. Но тебе не захочется…
— Всё, рассказывай! — приказала она тоном, который возражений не предполагал.
Я посмотрел на Первого, и тот сокрушённо вздохнул:
— Ну уже назад не отмотаешь…
— Пятнадцатая, — я повернулся к девушке, — ты должна мне что-то пообещать.
— Да? — заинтересовалась она.
— Ты дослушаешь до конца, не будешь делать поспешных выводов и не пойдёшь прямо сейчас к Кривому. Вообще не будешь с ним обсуждать это в ближайшее время.