Безымянные слуги

Тот молча указал в сторону Линга. От ближайшего пляжа, который располагался в переходе от нас, плыло четыре плота, набитых серыми людьми.

— Да когда они успели? — удивился Шасть.

На палубу вышел Суч, оценил ситуацию и посмотрел на небо. Я тоже посмотрел на небо: ясное, рассвет только начинается. От вчерашних низких туч и следа не осталось.

— Ветер, северо-восток, — бросил Суч. — Парус можно.

Плоты не успели приблизиться на полёт стрелы к нам, когда баржа, гордо подняв парус и помахивая вёслами, начала быстро уходить в сторону открытого моря. Как ни спешили серые, как ни была неповоротлива наша баржа, но догнать нас уже было невозможно. Плоты ещё час пытались нас преследовать, а потом бросили это неблагодарное дело и поплыли назад, к берегу.

Баржа проскочила узкое место залива на рассвете, и мы изменили курс. Рыба и Суч долго упирались, но согласились срезать изгиб берега по глубокой воде. После завтрака мы снова сели на весла и снова гребли без остановки до самого обеда. За обедом мне удалось осмотреться: земля отдалилась, справа остался большой изгиб, который мы срезали по прямой. Там, на суше, всё ещё продолжалась Пуща. В этом месте она вплотную подступала к берегу, оставляя узкую полоску гальки, которую себе отобрало море. Подробности рассмотреть уже не удавалось — слишком далеко отошли.

— Если сохраним скорость, то к ночи найдем место для стоянки, — объяснял Рыба Пятнадцатой, которая устроилась рядом со мной и превратила обед в совещание. — Там дальше будет длинная отмель под водой, вот на ней и попробуем зацепить якорь.

— А если не удастся? — поинтересовалась Пятнадцатая.

— Ну подежурим с Сучем, — пожал плечами Рыба. — Парус спустим и будем дрейфовать. Скорость станет совсем маленькой, и можно будет не опасаться того, что налетим на берег.

— А если мель, Рыба? Эта баржа — наш единственный транспорт! — нахмурилась Пятнадцатая.

— Да нету там мелей, Пятнадцатая, — объяснил Рыба.

— Ты сам сказал — отмель, — упорствовала девушка.

— Отмель — не мель, — веско закончил спор Суч.

— Хорошо, — кивнула девушка. — Делайте, как считаете нужным.

Пятнадцатая уткнулась в тарелку, но есть молча долго не смогла.

— Шра-а-ам, — растянутое «а» в обращении ко мне я что-то раньше у неё не замечал. — У тебя волосы отросли.

— Знаю, — ответил я. — Пока не решил, что с ними делать.

— Давай мы тебя побреем. Налысо, — предложила Пятнадцатая и рассмеялась, когда я с широко открытыми глазами уставился на нее. — Да ладно, я шучу.

— Шутит она, — проворчал я. — Я отращивал-отращивал, а она брить собралась.

— Чего ты вредный такой? — удивилась Пятнадцатая.