— Нараянан, можно просто Ник. Юный, восторженный. ветровка на нём не обмята и смотрит радостно, как, наверное, и я сам.
— Питер Бухвальд. Пожилой уже дядька, с висячими усами и сам какой-то весь обвисший. Как потом оказалось, выдающийся флегматик.
Всего получилось шесть человек, не считая шкипера, как раз на три вахты. Быстро их распределили, Пол и Ник сразу же заграбастали вахту с четырёх до восьми ("Закаты и восходы!" — мечтательно произнёс Ник), судовладельцу с женой предложили семейную, восемь утра и вечера, а нам с Питером, как самым пофигистам, и вахты достались самые нудные: полдень и полночь. Представившись, все разбежались по прежним занятиям, которых, как всегда перед отплытием, для всех находится в избытке. Тем более, что лодочка досталась Судовладельцу после трёх лет чартера, а значит, интенсивного и весьма небрежного пользования. Вот почему мы ползали по ней, проверяя, поднимаясь на мачту и опускаясь в мутную воду гавани. Починив и почистив всё что можно, долго плескались в маринском душе, стиральным порошком смывая с себя мазут, смазку, герметик и прочие субстанции и, вконец обессилев, повалились вокруг стола на кокпит. Уже настал ранний тропический вечер, но было по-прежнему душно.
— Ну, кто добровольцем на камбуз? — несмело спросил Судовладелец. Взоры, полные мольбы, были ему ответом.
— Тогда пойдёмте куда-нибудь в кафе! — предложил Ник — Только в маринское не надо: там дорого и невкусно.
— Надо бы Данила спросить. Кстати, а где он?
— Кто хочет, может в кафе — сказал умытый и подстриженный Данил с пирса — а можно и со мной. Нас всех приглашает к себе мой друг.
Так вот и получилось, что через полчаса мы всем кагалом завалились в гости к Данилову корешу, для нас совершенно незнакомому человеку. Наученные опытом путешествий, мы по дороге закупились вкусным мясом для барбекю и прочей снедью (кстати, совершенно не по-американски), а от покупки алкоголя Данил нас отговорил.
Данилов друг с женой проживали недалеко за городом. Их дом, одноэтажный, с плоской крышей, оштукатуренный и выкрашенный в ярко-желтый, был едва виден с дороги через разросшийся сад. Шорох гравия и шелест опавших листьев под ногами, желтый прямоугольник распахивающейся двери, и вот уже хозяева приветствуют нас как старых знакомых. Оба неуловимо похожи друг на друга, как все люди, живущие вместе долго и счастливо. Он — авиамеханик, она — водитель, в прошлом дальнобойщица, поэтому рядом с домом у них гараж размером с ангар, наполненный всякими ездящими штуками в разной степени разобранности. Всё свободное от дома и гаража место густо заросло разновсякой тропической флорой. Меня тут же мобилизуют на сбор апельсинов, хозяин вызвался показать, где здесь они растут, и по странной случайности путь лежит через гараж. Возвращаемся с полными пакетами, обсуждая тонкости холодного пуска дизеля. ”Ну вот, а мы чуть соков не купили” — улыбнулся Данил. Всё тут же выжимается, и хозяин дома смешивает коктейли, доливая в сок из огромной бутыли зелёного стекла. ”Ром” — отвечает он на наши вопросительные взгляды — ”Нет не наш, у нас тут сосед специалист”.
Что сказать, ром был действительно хорош, в соке почти не ощущался, мясо было запечено по-карибски, с восемью сортами перца, и мы расселись вокруг гриля в саду. Вокруг лампы бесшумно порхали большущие тропические бабочки и чертили зигзаги летучие мыши.
Возвращались за полночь, умиротворённые. Гостеприимная хозяйка села за руль минивэна и отвезла дремлющих нас обратно в город и в марину. В бешеном пуэрториканском потоке на магистрали она вела машину без подгазовок и торможений, ровно и быстро, как тридцатитонный грузовик. Ночью над нами пролетел скоротечный тропический шквал, мы проснулись с рассветом и спешно отчалили, чуть не забыв впопыхах заправленные баллоны с газом и ушедшего почистить зубы Пола Джексона.
В самом начале нашего пути у нас был выбор: идти через океан, оставляя Багамы к югу, или южными проливами вдоль Гаити и Кубы. Штурманы команды, которыми были все, исключая Данила и Мэри-Лу, проложили северный маршрут на огромном куске специальной картографической кальки, и предъявили результат Данилу. Данил посмотрел на наше творчество, хмыкнул и на обратной стороне начертил южный вариант маршрута.
— Вот так — сказал он — мы и пойдём. Я хочу чтобы помощь была близко, если случится что-нибудь. А по волнам, будьте уверены, мы еще наскачемся.
Именно поэтому весь первый день мы шли вдоль берега, чтобы к ночи окунуться в штиль, духоту и мёртвую зыбь пролива Мона. Меня сопровождал в ночной сон глухой рокот дизелей и отблеск ходовых огней в иллюминаторе. Будильник, поставленный на вибрацию, сработал без пяти двенадцать, и я проснулся в угольной черноте носовой каюты. В иллюминаторе не было видно ни огонька. Интересно, а почему не горят ходовые огни? Пощёлкал выключателем — свет в каюте не включался. Ещё интереснее… Пока одевался, заметил, что оба дизеля молотят на полном ходу. В тревоге прилетаю на кокпит: огни не горят, приборная доска закрыта полотенцем, у руля о чём-то совещаются шёпотом Данил и судовладелец.
— Иван — сказал Данил — у нас проблемы.
Полчаса назад в эфир на тревожной частоте вышел капитан небольшого круизника и сообщил, что судно атаковано. По его словам, у нападающих были пистолеты и дробовики. Маломерные круизные суда весьма манёврены и хорошо ускоряются, это и спасло пассажиров и команду. Капитану удалось отогнать пиратов, действуя двигателем как водомётом, а потом оторваться и уйти в океан, пользуясь большей мореходностью, отделавшись лёгким испугом и разбитыми иллюминаторами. При всём при том он не потерял голову и сумел примерно подсчитать пиратов (вышло до дюжины), скорость их лодки в волнение (двенадцать узлов) и отметил координаты места.
Данил уже наметил точку нападения на карте и очертил круг радиусом шесть миль, полчаса хода пиратов на максимальной скорости. Мы уже находились внутри очерченной окружности, и при наших восьми узлах полного хода были для них лёгкой добычей. Поэтому-то мы и шли, полностью затемнившись, но ярко светящийся кильватерный след был виден издалека.
— Иван, ты стрелять умеешь? — спросил меня Данил.
— Не то, чтобы быстро, но метко — ответил я — Пистолет, мелкашка, Калашников.
— Калашников — это хорошо, но чего нет — того нет. Держи ракетницу!