Морские досуги №6,
Алексей Васильевич в послеобеденные часы обычно выходил на балкон, где набрасывал свои эскизы, либо подолгу вглядывался в голубые дали расстилавшейся бухты Омбла, вспоминая минувшее. На память пришли, ставшие уже далёкими события прощания с Одессой, когда он вместе с женой, совершенно не имея средств, покидал родину на английском корабле и чтобы как — то заработать кое — какие деньги, продавал английским морякам свои рисунки, исполненные на палубе прямо у них на глазах.
Оказавшись на благодатной земле Далмации, под Дубровником, он много писал, его картины получили признание и успешно продавались даже королевским домам Югославии, Румынии и Италии. Главную улицу Дубровника — Страдуну украшали его марины. Внезапно раздумья художника прервал звонкий мальчишеский голос: «Дедушка, а дедушка! О чём ты так задумался?» — воскликнул подбежавший внук Миша — сын Константина и Варвары Мурузи.
«А, это ты, Мишенька. Да вот вспомнил, как я приехал сюда когда — то.» «Слушай, дедушка! Расскажи мне что — нибудь интересное, я знаю, ты однажды выходил в море на большом русском корабле», — попросил внук.
«Хорошо, Мишенька. Я это запомнил на всю жизнь. Дело было ещё в России.
Нарисованные мною картины многих военных кораблей нравились морякам, и меня пригласили совершить поход на новом крейсере «Адмирал Макаров», названный в честь погибшего на войне знаменитого человека. Крейсер назначили охранять самого русского Государя Императора во время его плавания на собственной яхте «Штандарт» в Германию, Францию и Англию.
Вышли мы из Кронштадта, с нами — ещё один крейсер «Рюрик» и два миноносца «Эмир Бухарский» и «Москвитянин». Везде нас торжественно встречали и провожали корабли тех стран, куда мы заходили, а в честь визитов устраивали фейерверки и салюты.
Особенно запомнилось посещение Англии, где участвовал почти весь английский флот — 400 кораблей! Наш Государь повидался с английским королём на его яхте «Виктория и Альберт». Поход длился чуть больше двух недель, а когда мы вернулись домой, Государь побывал на крейсере «Адмирал Макаров» и поблагодарил всех моряков за службу.
Во время плавания я много рисовал и решил подарить одну картину самому Государю, называлась она «Яхта — Штандарт», но и я получил от него подарок — красивую булавку с изображением герба России, украшенную бриллиантами.» «Как здорово, дедушка! Ты молодец!» — обрадованно произнёс Миша. ……………………………………………………………………………… ………
Тот 1909 год стал особенным для Алексея Васильевича Ганзена, помимо совершённого плавания ему предложили должность художника при Морском министерстве России. Он продолжал рисовать корабли и море. В 1916 году вышел целый альбом его картин «Российский императорский флот», со временем ставший настоящей редкостью среди художественных изданий. А. Ганзен оставил после себя свыше 3000 полотен, но большинство из них осели в частных коллекциях, а среди известных — «Линейный корабль Царевич и эсминец типа Всадник», «Залп линкора Гангут», «Эсминцы Финн и Новик», «Бой св. Евгении с Гебеном» и многие другие.
ЖАЛЬ, ЧТО РОДИНА ВО ВРЕМЯ РЕВОЛЮЦИИ НЕ ОЦЕНИЛА И НЕ РАСКРЫЛА ТАЛАНТ ХУДОЖНИКА — МАРИНИСТА, ВНУКА ВЕЛИКОГО И. АЙВАЗОВСКОГО.
Примечание: А. В. Ганзен был сыном третьей дочери И. Айвазовского — Марии Ивановны и Вильгельма (Василия) Львовича Ганзена.
Нештатная ситуация (глава из книги "МИССИЯ ФЛОТА")
Автор напоминает, что любые аналогии с реальными личностями и эпизодами службы, а также конкретными боевыми единицами флота, хотя и допустимы, но не имеют особого смысла и значения. А также информирует, что повесть отражает лишь малую долю истинного драматизма жизненных ситуаций, в которых очень часто оказываются офицеры ВМФ.
Сигнал аварийной тревоги прозвучал неожиданно и, как никогда, некстати. Конечно, аварийные ситуации всегда некстати. Но особенно сейчас командир АПЛ К-469 капитан 1 ранга Владимир Кузнецов был не готов к такому развитию событий. Вот уже более двух часов он, вместе со старшим на борту начальником штаба дивизии капитаном 1 ранга Василием Озеровым, решал: всплывать или не всплывать? Рядом с ними находились их ближайшие помощники — старпом капитан 3 ранга Олег Пименов и командир штурманской боевой части лодки капитан-лейтенант Михаил Петровский.
Сигнал тревоги всех их застал в штурманской рубке, куда они перешли из центрального поста, чтобы еще раз взглянуть на карту района и зрительно оценить ситуацию. Дело в том, что не позднее 14 часов 00 минут подводная лодка К-469 должна была подвсплыть, поднять антенну и донести на командный пункт Северного флота о занятии района боевой подготовки. Как раз того, в котором она сейчас и находилась. Но обязана она была это сделать согласно последнему распоряжению помощника оперативного дежурного флота по боевой подготовке, которое тот отправил сегодня в 10 часов дня, как только заступил на дежурство и принял обстановку от предыдущего дежурного. А согласно заданию на поход, которое подводная лодка получила еще в базе, и в предыдущей радиограмме, никакого доклада о занятии данного района, с непременным всплытием на сеанс космической связи, не должно было быть. Вроде как? Во всяком случае, так солидарно понимали это задание командир АПЛ Кузнецов и начальник штаба дивизии Озеров, который сам в качестве командира атомной подводной лодки совершил не один дальний поход. Да еще и самостоятельно. Это сейчас не один «борт» не отправляют в море без «поводыря»: старшего на борту, представителя вышестоящего штаба. А еще не так давно АПЛ бороздили моря и океаны исключительно под командованием главного человека на корабле — его командира. Потому что было этих подводных лодок столько, что никаких бы штабов не хватило на их сопровождение. Впрочем, сейчас это обстоятельство особого значения не имело. Наоборот, как говорят в таких случаях: «Одна голова хорошо, а две лучше». Пожалуй, сейчас не помешала бы помощь и других сведущих в этом вопросе специалистов. Но где их взять? Сейчас вся ответственность за принятие грамотного однозначного решения лежала на них двоих, практически в равной мере. И за неверное решение придется серьезно ответить, каждому персонально. Нарушение задания на поход, с несанкционированным всплытием, равно как и не выход на связь в установленное время, влекли за собой серьезнейшие последствия. Радиограмму от помощника оперативного дежурного флота радисты приняли во время предыдущего сеанса связи в 11 часов 15 минут. И уже через несколько минут она легла на стол командиру. И вот с того самого момента злополучная проблема «всплывать — не всплывать» встала предельно остро. А тут еще и эта аварийная тревога.