HOMO Navicus, человек флота. Часть первая

Нас поставили всем в пример и первыми отправили в ремонт на завод как наладивших береговой быт и относительный уют.

Да, а Машкин выжил, общими усилиями ногу мы ему спасли. Правда доктора удивлялись, что удар пришелся по ноге, а у парня еще и сотрясение мозга оказалось. Начмед хотел даже статью в научно-медицинский журнал подготовить, но мы с механиком его отговорили.

Строевой смотр

Строевой смотр – это такое военное мероприятие. (Более подробно см. словарь.) Проводится оно не регулярно, зачастую неожиданно для участников и всегда заканчивается или оргвыводами (читай: наказанием), или организационным периодом, венцом которого является все тот же строевой смотр.

Им же заканчивается сдача курсовых задач, к счастью, не всех. Экипаж должен выглядеть подтянуто, бодро и лихо. Молодцевато, я бы сказал, как и подобает военным морякам. А что лучше всего подчеркивает морскую удаль? Правильно, строевой смотр. Эту удаль в нас воспитывали постоянно. Сколько подобных мероприятий я пережил, не помню, но некоторые заслуживают, чтобы о них рассказали. Они отличались не только удалью, но и военно-морской находчивостью.

Заканчивали мы сдачу первой курсовой. На смотр построились на пирсе рядом с лодкой. Комбриг должен вот-вот подъехать. Мерзнем, ждем, мороз градусов 25, с ветерком, уже и снег пролетает. Шинель не шуба, ботинки не валенки, перчатки не рукавицы. Продолжаем мерзнуть.

Напротив лодка, только что пришедшая из автономки из теплых морей, стоит, тоже задачу сдает, но экипаж еще не строится. Мы ропщем на ранний «выгон» на пирс, кивая на умных соседей. Холодно, снег сечет лицо. Командир дает команду перейти на «форму 6». Это когда на шапке-ушанке уши опущены и завязаны под подбородком. Теплее, конечно, только не слышно ничего и болтать в строю трудно.

Вот и уазик комбрига показался. С соседней лодки наконец-то посыпался на пирс экипаж. Но в каком виде! Если бы не завязочки под подбородком, у нас бы отвалились челюсти.

Все были в ярко-синей «тропичке»! Это шорты, рубашка с коротким рукавом, пилотка и кожаные тапочки в дырочку на босу ногу. Строй выровнялся и замер с каменными лицами. Снежинки таяли на матросских грудях, забивались в уши и быстро припорашивали волосатые ноги. Строй дрожал, но терпел.

Командиры отрапортовали комбригу: наш в форме шесть, соседский в трусах. Комбриг, тоже не дрогнув, рапорта принял и пошел здороваться с экипажами. Соседи уже посинели, как их форма, но бодро приветствовали начальника.

– Как я понимаю, жалоб и заявлений нет, – пробасил комбриг и скомандовал: – Экипаж в лодку, пока окончательно яйца не отморозили, командир и зам – ко мне!

Те, дрожа от холода, подскочили и замерли в ожидании нагоняя.

– Смотр закончен. Хотя… Может, командир продемонстрирует строевой шаг, а зам споет строевую песню? Нет? Тогда тоже в лодку, находчивые вы мои…

Соседи, уходя в море летом, опрометчиво оставили зимнюю форму в баталерке, в казарме. По приходу ее там, конечно же, не оказалось. Об этой свято чтимой подводной традиции я уже упоминал. Одевали их за счет формы, списанной по сроку носки – служить и ходить в ней можно, но для смотра не годится. Вот и приняли отцы-командиры решение облачиться в «тропичку». А куда деваться? Тем более что в приказе по бригаде было написано: «11.00 Строевой смотр экипажей». Номер формы одежды не упоминался, а во всем, даже в мелочах, точность нужна, особенно на военной службе. Моряк же везде лазейку найдет. Так что померзли красавцы, но смотр успешно прошли. Да-с, находчивый у нас народ служил…

Но это еще цветочки. Я о точности. Вот, помню, возвращались мы домой из той автономки, в которой помощник кита лодкой зарезал. Входили мы в состав объединенной эскадры разнородных сил. Базировалась она во Вьетнаме, в бухте Камрань. Мы получили радио: изменить курс и зайти на вьетнамскую советскую базу. Прежде чем отпустить нас на Камчатку, наше временное начальство решило устроить строевой смотр экипажу. Это чтоб себя подстраховать. А вдруг на лодке беспорядок и развал службы и дисциплины? Не дай бог, дадут нам команду по пути зайти во Владивосток, а там штаб флота. А штабные очень любят проверить корабль, бывший в дальних морях и теплых странах, нагоняй устроить, но больше – чтоб сувениры отобрать. А у нас и кораллы, и рыбы экзотические засушенные, и раковины лакированные, и кофе черный и зеленый – без вытяжки кофеина… Словом, не хотелось нам во Владивосток, жалко добра – свое, не чужое. Расстроились. Да и предстоящий смотр не радовал, домой сильно хотелось, а тут опять задержка.

Надо сказать, в автономке мы несколько расслабились, но не устали, спасибо заму. Он мероприятия разные проводил. Как раз в день смотра должны были подвести итоги и определить победителя конкурса «Лучшая подводная борода». Матросам за победу угрожали десять суток отпуска, а офицерам и мичманам – еще не распределенный и оставленный на базе ковер 1,5 на 2 метра. Была такая форма поощрения – право выкупа дефицитных товаров. К ним относились ковры, хрусталь, люстры, шубы, женские сапоги и кожаные куртки. Их по экипажам распределял политотдел, а правом выкупа наделял зам. Ковер и не распределили только потому, что он был нужен всем, народ даже поругался из-за него. А вот по конкурсу – это справедливо. Сбривать бороды все категорически отказались.

Но бороды ладно, расчешем, в конце концов. Одеться было не во что. «Тропичка» износилась до ветхости от морской стирки. Знаете, что это такое? В штанины и рукава формы продевается капроновый фал и выбрасывается на ходу корабля за борт. Через пятнадцать минут белье выстирано морем без всякого мыла, порошка и усилий с вашей стороны. Все эти ухищрения не от лени, а от ограниченного запаса пресной воды. Питьевая вода идет для приготовления пищи, техническая – для систем и механизмов. Нам даже мыло и шампунь выдавали специальные, для морской воды. После умывания мы протирали лица спиртом.

Простыни и наволочки тоже можно так стирать, в сетке. Но если вы нарушите временной режим стирки, то рискуете вытащить жалкие клочки и обрывки обмундирования. Кто-то из вахтенных сигнальщиков как раз отвлекся, прохлопал, и нам пришлось донашивать ветхое, кое-как зашитое рванье.

Если бы мы знали заранее о строевом смотре, мы бы сохранили хотя бы разовое белье, «разуху». Это тонкие марлевые футболка и трусы голубовато-зеленого цвета. К сожалению, она закончилась еще в первые два месяца похода. Уходили весной, должны были вернуться летом и весь «гардероб» с собой не брали, и так мало места. Офицеры и мичманы еще кое-как бы оделись, а экипаж?

– Мы не можем выйти на смотр перед адмиралом как стадо бородатых оборванцев. Решение всегда есть, его только найти надо. Предложения? – вопросил командир, собрав офицеров в кают-компании.