– Не б…, просто ее так жизнь била и несчастливые любви. Или любови? Да ладно, не важно, я ее перевоспитаю. И вообще, откуда ты знаешь, что б…? Я не верю.
На такой вопрос о невесте трудно ответить прямо, и я начал лавировать, если не вилять.
– Ну говорили…
– Что говорили? – Митя был настойчив.
– Гости у нее часто, мужчины.
– Это не доказательство, она просто общительный человек. Конкретнее.
– В ресторане каждый вечер.
– А мы? Да и где еще отдохнуть? Конкретнее.
Митя явно наслаждался труднодоказуемостью сомнительной непорочности невесты. Но некоторые иллюзии достойны только немедленного уничтожения, как компьютерные вирусы. Это был именно тот случай.
– Под левой грудью родинка, еще одна в виде сердечка на правом бедре, с внутренней стороны, в трех сантиметрах от того места, где ноги расходятся. И на причинном месте седая прядь. Продолжать?
Митя замолчал, а потом с грустью спросил:
– Что, и ты там был? Друг, называется!
– Нет, люди говорили…
А что еще можно было ответить влюбленному?
Митя помолчал, а потом упрямо сказал:
– Все равно, я ее перевоспитаю. И я не видел ни родинок, ни всего, остального. Мы еще не так близки. Но она меня любит. И согласна перевоспитываться.
Я понял, что Людка-маленькая настроена серьезно.
В свои двадцать три года Митя еще был девственником и ко всем женщинам, даже таким, как Людка-маленькая, относился трепетно, а не прагматично. Мы и в компанию его не любили брать. Когда пары уже занимались делом, Митя читал своей временной половине стихи Блока, Мандельштама, Гумилева или Есенина, цитировал Овидия и даже «Анналы» Тацита, пытался наставить ее на путь истинный, если она уж больно откровенно заявляла о своих желаниях, и вообще был больше похож на миссионера, сопротивляющегося кастрации дикими индейцами, чем на сексуально озабоченного нормального мужика. Девушки утром были злы и очень возмущались, особенно «Анналами».
– Так бы прямо и сказал, что извращенец. Может, я бы и дала. А он все вокруг да около со своим тацитом. А «тацит» это что, болезнь такая?
Была еще Людка-большая. Она была старой – целых 28 лет от роду! Но на безрыбье, как говорится, и сам раком станешь, и старушку вниманием не обижали.
ebooksa