У второго водителя явно что-то случилось: сперва отключилась воздушная подушка, и аэромобиль поволокло днищем по асфальту – только искры полетели, потом его занесло, да так, что машина влепилась боком в припаркованный грузовик, но не остановилась. Ее закрутило, потащило дальше – сколько аэромобилей она покалечила, Фрэнк уже не считал.
Чужой аэромобиль остановился в считанных дюймах от его собственного, уткнувшись капотом в столб. Внутри не наблюдалось никаких признаков жизни.
Вообще-то, самым разумным было продолжать движение. Обычный человек в такой ситуации не обязан останавливаться и предпринимать какие-либо действия (которыми вдобавок может по неумению навредить пострадавшему). К месту происшествия уже мчится полиция и спасатели – авария зафиксирована камерами наблюдения, а чип водителя подал тревожный сигнал…
К сожалению, Фрэнк так и не сумел привыкнуть к этому. Ему, конечно, повезло – еще ни разу он не оказывался в подобной ситуации, и вот теперь… Он приказал машине остановиться, вышел наружу и приблизился к чужому аэромобилю, склонился, вглядываясь в окно. Различить что-либо не представлялось возможным. Дверца с водительской стороны оказалась заблокирована, а вот с другой, поврежденной сильнее, была вырвана с мясом.
Фрэнк осторожно наклонился вперед, чтобы заглянуть в салон. Света хватало, только чтобы различить – пассажиров нет, один лишь водитель. Фрэнк невольно представил, что видел и чувствовал этот человек: перед глазами мелькают машины, тротуар, дорога, снова тротуар… Потом вспышка – и… темнота.
«Иногда плохо иметь чересчур живое воображение, – подумал он. – И хорошую память».
Фрэнк подсветил себе наручным коммом, присмотрелся получше… Зря он это сделал.
Что именно произошло, он не брался распознать. Скорее всего, блок управления ударом вмяло в салон, и водителю расплющило грудную клетку: корпус обычной машины не рассчитан на подобные столкновения, ведь аэромобили редко врезаются во что-то и еще реже падают. И даже в такой ситуации система безопасности мгновенно упакует водителя и пассажиров в такие коконы, что они отделаются разве что ушибами и легким испугом. А для такой вот аварии должна полностью отказать вся управляющая система, не один только автопилот, но даже тогда остается ручное управление. Если водитель не запаникует, то шанс уцелеть у него не так уж мал.
Неважно. Фрэнк с трудом подавил рвотный рефлекс и отвернулся – в салоне остро пахло… наверное, кровью. Этот запах – густой, тяжелый, – оставлял сладковатый металлический привкус на языке.
Но это полбеды – смотреть на водителя было страшно. Из месива, в которое превратилась залитая до странного темной в скудном освещении кровью одежда, торчали острые обломки костей, вздувались и лопались пузыри – должно быть, были повреждены легкие. Из-под правой руки торчал обломок пластика, а еще какой-то штырь – казалось, будто человек и машина слились воедино, вот только человеческое тело не выдержало страстных металлопластиковых объятий.
Но хуже всего оказалось другое: Фрэнк мог видеть лицо водителя – оно было повернуто в его сторону. Совсем молодое и красивое… было бы, если бы не заливающая его кровь из раны на лбу.
«Зачем смотрел? – спросил себя Фрэнк, медленно распрямляясь. – Спасатели не успеют. А ты…»
Водитель вдруг шевельнулся, моргнул, приоткрыл глаза – они показались Фрэнку необычайно яркими.
– С вами все в порядке? – задал он глупый вопрос.
– Не стоит беспокойства, – тем же тоном отозвался водитель.
В горле у него хрипело и клокотало, а под конец голос сорвался на какой-то жутковатый скрип.
Кто-то дотронулся до плеча Фрэнка, и тот отшатнулся от искореженного автомобиля.
– Сэр, – негромко произнес полицейский.
Когда они успели подъехать? Фрэнк не заметил, однако же машина с проблесковыми маячками стояла совсем рядом. Второй полицейский переговаривался с кем-то по комму.
– Сэр, вы в состоянии разговаривать? – повторил первый.