Осколки клана. Том 2,

— Дети вроде бы спят плохо, — ответила она. — Но я с ними мало общаюсь. А вот Елизавета Вячеславовна — она да словно бы на иголках вся и плачет в своей комнате постоянно…

— Ничего не понимаю… — пробормотала себе под нос учёная. — Явный резонанс, да ещё и высокочастотный… но откуда?

Глава 18

Тихо пыхтя, пароцикл заехал на выделенное мне место под номером «76-б» и остановился.

— Вот насадки, в них пар стравливайте ваша милость, — произнёс простец-охранник в форменном мундире служащих клана Калининых, подтягивая ко мне длинную брезентовую кишку с кучей прорезиненных насадок, увенчанных простенькими крепежами с зажимом. — Вы умеючи или помощь нужна?

— Сам, — ответил я, слезая с аппарата и принимая эту своеобразную искусственную гидру. — Не велика, думаю, наука.

— Ну, тогда я к насосу, как готово будет — крикните. И как заработает — продув включить не забудьте, — кивнул мужчина и поспешил в расположенную неподалёку будочку смотрителя парковки, в то время как я, один за другим начал натягивать шланги на выдувные трубы всё ещё мерно трахтящего пароцикла.

Вообще, не смотря на то, что стравливание пара и сброс воды из котла, являлись обязательной процедурой при любом длительном простое паровой техники, особенно в сезон Уробороса, когда морозец быстро и качественно промораживал жидкости внутри остывшей машины, обслуживанием пароцикла на закрытой стоянке, я занимался впервые. На улице обычно не было никаких проблем с тем что бы просто стравить под давлением остатки воды прямо на мостовую, но как вариант — цивилизованно, в уличную сливную решётку. Дома же — на газон неподалёку от коттеджа Ольги Васильевны. И только с пустым котлом, на остатках жара от огненной печати, можно было продуть трубы избавляясь от всё ещё находящегося в них и двигателе горячего газа и начавшего появляться конденсата.

Однако, в этот раз, после того, как моё средство передвижения чуть было не экспроприировали прямо от дома идиша некие особо предприимчивые деятели, я решил, что бережёного Уроборос бережёт. Тем более, что неразумно было оставлять без присмотра дорогу технику прямо на улице в привокзальном районе. Так что, я раскошелился на охраняемую стоянку для паровиков, благо многие не шибко богатые чародейские кланы, небоскрёбы которых располагались неподалёку от злачных мест, предоставляли платные услуги публичных гаражей. Где хозяевам вовсе не нужны были лужи на полу и сырой, вредный для техники воздух в помещении.

— Давай! — крикнул я, проверив в последний раз, крепко ли держатся шланги и где-то за стеной глухо загудел мотор.

Брезентовая кишка завибрировала и я, отцепив защёлку и приподняв сиденье, с силой рванул за специальную рукоять тросово-пружинный зажим клапана самонакачиваемого воздушного баллона. Из пароцикла послышался натужный свист пополам с бульканьем, и шланги жадно зачавкали, высасывая жидкость из двигательной системы.

Чуть меньше минуты и машина была полностью обезвожена. Покуда я блокировал колёса цепью, пропустив её через специальную скобу утопленную в полу, ко мну вновь подошёл служака, на этот раз с бумажным планшетом сбоку которого была закреплена чековая бобина.

— Надолго технику оставляете? — деловито спросил он, тщательно, слегка высунув кончик языка, записав номер места стоянки, марку пароцикла, и имя владельца. — У нас на разную продолжительность цена разная. Так же если время простоя будет превышать три дня, то мастерская при нашем гараже может предложить вам услугу по переборке, смазке и полному обслуживанию вашего аппарата.

— Нет, спасибо, — покачал я головой. — Мне часа на два, три — максимум. Просто не хотелось бы рисковать машиной, оставляя её вечером без присмотра в подобном районе.

— Очень мудро с вашей стороны, — одобрительно кивнул охранник. — У нас здесь всякие шуруют. Даже пятый уровень спокойным трудно назвать. Мало того, что своего ворья на Мазянке без счёту, так в последние два года совсем худо стало от наплыва голытьбы киевской.

— На Мазянке? — переспросил я чуть вздёрнув бровь..

После памятной встречи с киевскими наёмниками и чародеем, любое упоминание о соседнем Полисе заставляло меня слегка напрячься.

— Так местные у нас нижний уровень называют, — объяснил мужчина, продолжив заполнять табель простоя.

— И чего киевским у себя не сидится?

— Да плохо всё у них там ваша милость, вот людишки полисные, к нам и бегут. Кто за лучшей долей, а кто на чужом добре руки погреть. Не чародеи ж поди — вот их и не трогают их на вокзальной таможне, а как по мне — так непущать надо! Ничего хорошего мы от инополисцев не видели и не увидим… — произнёс охранник и добавил. — С вас двадцать четыре копейки за два часа простоя. Если третий будет, доплатите по факту.