Оказавшись у Санька за спиной, не долго думая, обхватил мужика вокруг талии правой рукой и прямо так, закинув закричавшего задрыгавшего руками и ногами в воздухе амбала себе на плечо пузом вверх, бодрым козликом побежал обратно к вытаращившей глаза парочке. Мне как чародею пусть даже студенту, провернуть подобный фокус, просто подав в мышцы живицу — раз плюнуть. Да любая из наших девушек могла бы играючи жонглировать этим двухметровым с антресолькой парнем и даже не вспотеть. Вот только откуда об этом было знать обычным простецам, а то, что одарённых поблизости нет — я тщательно отслеживал.
— Так ты тут самый главный? — повторил я, преданно глядя на козломордого. — Ну — тебя этат начальником кликал!
— Да-а… — медленно произнёс он, ловко увернувшись от едва не лягнувшего его сапогом по лицу Санька, в тщетных попытках освободиться дергающегося у меня на плече. — Я здесь главный распорядитель…
— Слухай! А может, ты возьмёшь меня на работу? Я очень старательный! — выпалил я проглатывая кое какие буквы и делая вид, что очень разволновался. — Я сильный! Очень — очень! Тятя по молодости валуны заставлял в поле ворочить, вот я и так вот…
— Вижу… — пробормотал распорядитель, поправив очки и переглянувшись с тем, кого он называл Семёном. — Ты человечка то моего на землю поставь… Саша спокойно! А скажи ка мне…
— Никакий я, — гордо заявил я, удержавшийся от того, чтобы не поглумиться и сбросить свой живой груз прямо на задницу, а всё же аккуратно опустил тут же собравшегося прописать мне прямой в челюсть красного как рак мужика. — Похабыч! Из Колымок мы. У нас по осени знайте, какая клюква растёт!
— Да-да-да. Клюква, — покивал козлобородый пропуская мимо ушей мою похвальбу. — Скажи Никакий…
— Похабыч, — упрямо подсказал я.
— Никакий Похабыч, — немного раздражённо поправился распорядитель, — а вот сколько тех вон мешков, ты мог бы поднять за раз.
— Ну-у-у… — протянул я, глядя сквозь открытые ворота склада на сложенные поленницей брезентовые мешки, судя по маркировке заполненные цементом, по шестьдесят киллограм в каждом, и тупо повторил. — Я сильный!
За проверкой дело не стало и при помощи Санька, явно желавшего за свой недавний позор почесать кулаки о моё лицо, меня быстро нагрузили мешками на оба плеча. Оказалось, что будучи носителем огненной стихии, я при применении живицы, вовсе не такой уж и сильный каким сам мнил себя до сих пор. Так для примера, хоть мы и не проверяли этого в Академии на практике, Золотой Мальчик Алтынов со стихией земли, вовсю хвастался в своё время, что легко поднимает пол тонны. Моим же пределом, при котором я могу ходить, но бегать мне уже трудно, оказалось четыре пешка по два на каждом плече. То есть двести сорок килограмм, в то время как с нагруженным пятым, у меня уже подгибались ноги, и я мог разве что ели что ползать.
Впрочем, и этого достижения хватило, дабы поразить простецов.
— Кузьмич, — потрясённо прохрипел Семён, поглубже закутываясь в своюю незастёгнутую шинель. — Нахрен Гарика! Брать надо парня! В мою бригаду пойдёт! Да он один у меня дополнительный паровой кран на погрузке каталок заменит!
— Сам понимаю, — процедил козлобородый. — А уродам, кого отдать?
— Да Ефима, алкаша! — воскликнул его собеседник. — У Федотыча на него и так целая гора взысканий за безудержное пьянство! Да он раз в два месяца из запоя по три недели не вылезает!
— У Ефима семья. Старуха мать на руках, жена с осени белым поветрием больная и шестеро детишек, — буквально прошипел распорядитель, зло посмотрев на Семёна через блестнувшие в свете фонаря очки. — Они по миру пойдут, а я грех на себя в восемь лишних душ брать не желаю! Да и работник он хороший покуда трезвый. В машинерии смыслит.
— Тогда Поэта, — крякнул бригадир. — Он всё равно бесполезен, только ради жалости и взяли. А в последнее время и вовсе повадился народ правашскими речами баламутить.
— Видимо так и придётся сделать. Иначе сам знаешь, не выделишь кого, так гариковские уроды прямо на улице рабочих хватать начнут. И не одного, а пятерых как в прошлый раз, — тяжело вздохнул козлобородый. — Ты Семён, проследи, чтобы Поэта послезавтра в дневную смену поставили…
Признаться честно, слушая краем уха этот разговор, я честно говоря, не мог не проникнуться некоторым уважением к местному распорядителю, не только знающему чем и как живут его сотрудники, но и явно готовому защищать даже не самых лучших из них, но зато — своих. Пусть даже тема, кого из рабочих следует «отдать» некому Гарику в качестве дани, была ну очень паскудная.
Однако, не похоже, что у него вообще был выбор, отдавать или нет своих людей. Если я правильно понял слова про «клетку» и «живое мясо», то, скорее всего речь шла о нелегальных гладиаторских боях со смертельным исходом. А это, не только сражения между бойцами, но и такие развлечения, как травля людей на потеху публике, тайно отловленными и провезёнными на территорию Полиса чудовищами.
ebooksa