— А смысл?
— Ну что ты блин…, смысл, смысл…, настоящий охотник, вообще, терпелив как удав. Ты знал?
— Короче.
— Короче ему блин… — Штык вдруг резко выпрямился и с хрустом повернул шею. Глянул вниз, на бетон площадки. — Слышишь? Угловая квартира, ниже этажом.
Шкет прислушался. Бьётся сердце. Ещё одно. Всего четыре.
— И что? Там тишина полная. Что такое ты там услышал?
— Четыре сердца. — Штык радостно улыбнулся. Клыки медленно вылезали, распирая челюсть.
— И?
— А фыло фять.
Шкет не сразу понял сказанное. Пока соображал, Штык исчез. Смутно различимая тень пронеслась по лестнице, внизу заскрежетал металл, что-то громко треснуло, и глухо кто-то вскрикнул. Он поспешил вниз. Металлическая дверь стоит нараспашку, на бетонном полу лестничной клетки, оторванная ручка, замок вывернут наизнанку и в грязном коридорчике квартиры, над отчаянно трясущимся телом, склонился кто-то в тёмной куртке, громкие булькающие звуки издаёт, мычит тихонько. От удовольствия мычит, надо полагать…
— Аррр! — Зарычал Штык, оторвавшись от разорванной глотки худой, и при жизни-то бледной, а теперь и вовсе прозрачной женщины. Окровавленные клыки быстро втягивались обратно в челюсть, обретая почти человеческий внешний вид. — Вкусняшка! — Заявил сияющий вампир, поднимаясь на ноги. — С герычем. В крови чувствую, хороший, не бодяжный. Бля, — Штык моргнул и пошатнулся, — вшторивает. Это, братан, сори, тебе не оставил…, о, там ещё должно быть…
— Ну и за что ты её? — Шкет аккуратно прикрыл дверь, входя в квартиру. Отпустил ручку, дверь со скрипом пошла назад. Снова закрыл, снова открылась. Ругнувшись, закрыл и с силой дёрнул за ручку. С протяжным «дзинь», ручка отвалилась. Зато дверь закрылась наглухо, продавив косяки.
— Как за что? — Штык указал рукой вглубь квартиры, потряс указательным пальцем. Обернулся, рот открыл, руку опустил. Потом рот закрыл. Плечами пожал. — Разберёмся. Ща пошарим в хате, по любому найдём, за что я её того. А пока братан, я не знаю. — И руками развёл. Потом вспомнил и ладонью себя по лбу ударил. — Да ёпта! Сердце же одно потухло. Тут, в хате этой. Вот.
— Что блять вот?
— Ну, виноваты, значит все.
Тут в коридорчик, шатаясь, як озимый по весне, вошёл некто худой, серый с опухшими глазами. Впрочем, улыбался парень вполне счастливо. Пока не увидел лежавшее на полу тело. Отшатнулся, открыл рот и…, и Шкет ничего не смог с собой поделать. Тенью метнулся мимо Штыка, и клыки вампира вонзились в шею, одним движением разрывая артерию.
— Ты это, похавай пока. — Похлопал он друга по мелко вздрагивающей спине. Тот не ответил, усиленно глотал кровь, хлещущую из порванной глотки. Штык принюхался.
— Тема, тоже чувак с герычем в крови. А говорил, колоться не буду, геру не уважаю, эх, лгунишка. Гы. — Шкет подавился, но от раны не оторвался, только глаза скосил, злобно так глянул и зарычал. — Я пойду пошарю, ну, для совести отмазку найду. За что мы их сожрали-то, узнать надо правильно?
И пошёл. Квартира пустовата оказалась. Грязная, пыльная. Мебели немного, бытовых приборов — холодильник и шариковая ручка на полу. Чем-то знакомая обстановочка…, а, ну да, у него дома тоже самое было. Считай к себе и вернулся. В одной из комнат, нашлись ещё два сердца. Парень и девушка, молодые, совсем сопляки. В обнимку лежат на грязном топчане. Оба в полном отрубе. Штык присел рядом с ними и поднял руку парня. Дорожек нет, так, несколько следов. Недавно подсел. У девчонки тоже всего три прокола. Но кололи они геру — с ними всё кончено. Оба уже стабильные наркоманы. Если б ханка, ещё могли бы как-то слезть с иглы, а с таким редким товаром как героин, с иглы не убежать, такая игла прокалывает не только вену, она пронзает душу.
Пятое, остановившееся сердце, Штык найти не мог. Облазил всю квартиру. Нет никого и всё тут. Не уж то слух подвёл? Решил ещё на раз обойти.