Мотая запись разговора то в одну сторону, то в другую, я даже не заметил, как добрался до нужного мне дома, возле которого меня уже с нетерпение ожидали.
— Замочковаль? — с присущим только ему говором, спросил меня Жан.
— Да вроде бы не совсем — ответил я ему, стараясь отмахнуться от лишних мыслей.
— Ты был Венцель?
— У него. А что это не есть хорошо?
— Когда, где — многозначительно кивая головой сказал француз.
— Про Венцеля мы позже поговорим, у меня к тебе вопрос имеется.
— Сказать — тут же дал своё согласие на беседу Жан.
— Вы готовите заговор? Вчера весь вечер только про это и говорили — прямо в лоб, спросил я его.
Жан, как то не по доброму посмотрел на меня, а потом, в свою очередь, спросил:
— Венцель, меня говорить?
— Нет, только про коменданта — спокойно ответил я, на его вопрос.
Глаза француза словно рентгеном прошивали меня на сквозь, но я уже не тот студент, который год назад попал сюда. На такие взгляды не реагирую.
— Ты во мне дыру проглядишь, но толку от этого не будет. Давай поговорим лучше, а потом будем решать, что дальше делать.
— Я не понимать. Так говорить надо Варвара, но тогда она надо пиф паф — выдал французишка.
— Не думаю. Она девочка понятливая, не проболтается — возразил я ему.
— Если поэтому, то пошли она — коверкая слова, решительно заявил Жан.
Мне и самому надоел такой разговор. Одно дело, когда болтаешь о пустяках, в этом случае можно чего то недопонять, не договорить, а здесь разговор предстоит серьёзный, я так понимаю мне удалось проникнуть в очень большую тайну. Хотя, что значит проникнуть, эти пьяницы всё сами разболтали, а теперь один из них возмущается.
Варвара согласилась уделить нам не больше пятнадцати минут, так как по истечении этого времени у неё могут возникнуть неприятности на работе, а это ей совсем ни к чему. Первым заговорил Жан и причём речь его затянулась минут на пять, он не замолчал даже после того, как девушка попросила его остановиться, хотя она наверняка уже позабыла то, что он говорил в самом начале.
— С вашим товарищем сегодня что то неладное творится — предупредила меня она, прежде чем озвучить то, что смогла запомнить из пламенной речи моего товарища.