Блуждающий

Капитан задумался. Хотя, вроде бы, ни о чём таком я его не прошу. Ему и надо то выдать мне бумажку, в которой будет написано, что я такой то и такой то, прохожу службу там то и там то, и всё.

— Не писал я таких бумаг никому, дозволения на это не было — засомневался капитан. — Но думаю ничего в этом предосудительного нет. Тем более ты у нас герой. В полку, среди младшего состава, твоя медаль первая. Так что сделаю, пожалуй. Зайди перед убытием.

Из расположения убыл после обеда, мог и раньше, но не думаю, что где нибудь ещё станут кормить голодного унтера, из чужого полка, когда своих едоков хватает, а сухого пайка, мне не полагается. Может придётся голодать до самого Ростова, хотя накормят там или нет, тоже не известно.

До моря потопал пешком, телеги по дороге ехали только на встречу и создавалось такое впечатление, что обратно они вовсе не возвращаются, если это так, на самом деле, то к сроку, по указанному в приказе адресу, могу и не поспеть. Так продолжалось до самого вечера, а потом движение транспорта круто поменяло направление, все вдруг, как то сразу, стали ехать в обратную сторону, в ту, в которую и я шёл. Правда легче от этого мне не стало, потому что брать меня к себе, никто даже и не пытался, да и не просился я к ним, а куда проситься, если всё ранеными забито.

— Максим — тихо окликнули меня, с одной из телег.

— Да — не стал я скрывать своего имени, хотя разглядеть, кто со мной говорит, не смог.

— Ближе подойди, говорить тяжело — снова сказал человек, лежавший на телеге, ехавшей не много впереди.

Я подошёл, мне и самому было интересно, кто же там лежит. Но узнать кого то, из двух человек, лежащих на соломе и накрытых тонкими чёрными одеялами, не смог.

— Не узнал? — спросил меня тот, что лежал с ближнего края.

— Прости друг, нет — ответил я, так и не сумев разобраться, с кем разговариваю.

— Да это же я, Свистунов.

— Игнат Петрович? Ты что ли? Прости, темно совсем, видно плохо, а по голосу не понял, что ты говоришь — стал я оправдываться.

— Да ладно, чего уж. Я и сам знаю, что сильно изменился. Но это ничего, доктор сказал, кризис у меня миновал, теперь на поправку пойду. Только долгой она будет. Так что не скоро мы с тобой теперь увидимся. Видишь, в Ростов меня везут.

— Вижу. Это хорошо, что на поправку пошёл, Игнат Петрович. А то, что долго в госпитале лежать придётся не беда, отдохнёшь, придёшь в себя, а там глядишь и война кончится.

— Хорошо бы. А ты сам то, куда топаешь и ещё в такой форме? — спросил мой бывший командир.

— Да туда же, куда и вас везут, в Ростов. Вызвали, по делу. А форма новая, так я же теперь тоже унтер, младший.

— Поздравляю. Молодец. Я знал, что парень ты не промах, даже несмотря на то, что шалопай.

Телега ехала быстро, поэтому мне приходилось чуть ли не бежать за ней. Заметив это, Свистунов попросил возчика:

— Иваныч, возьми дружка к себе на облучок, вишь бежать ему приходится.

— Так пускай садится, нечто мне жалко — тут же ответили ему.